Укрощая Прерикон - [53]
— Теперь так говорят фяще всего всяким бродягам, фтобы запугать их. Они насмотрятся на местных и их развлефения, варварами, как вот ты, называют, а после верят во всякую ерунду. Жалеют, фто вообще к нам забрели!
— Охотно верю этому… — сказал Мираж.
— Просто рабофие на сплаве фасто гибнут, в том фисле и так, зажатые между берегом и бревнами, славившись в воду во время вылавливания леса, или когда грузят его, тоже бывает… Этот хозяин уж хотел законника звать, но я руки ладонями вместе свел, знафится, как Матушка уфила, и взмолился, фтобы он простил меня бедного сироту, брошенного своими, во имя Единого! — сказав это, Пит свел ладони вместе, показывая, как именно он умолял хозяина гостиницы.
— И как? Помогла молитва? — спросил Мираж.
— Не-а… Он из староверцев был, оказывается, и как у них принято, увидев реформатора, сразу же за ружьем потянулся. Хотя какой я ему реформатор? Ни разу с малых лет в приходе не был! — Пит взмахнул рукой с зажатой в ней шляпой, — так, понадеялся не пойми на фто! Но там уже не переубедить было, вот я и говорю ему, понимая, фто щас меня нафаршируют: «Дед, ну фего ты? Не стреляй, пожалуйста, дед! Пожалей сироту!» А он свои ферные, как смола, брови свел, знафит. Глаза выкатил, как вол, которому только фто яйца отрезали, и скороговоркой выпал: «Какой я тебе дед, пропащий? Мы здесь, в Стамптауне, таких как ты не терпим!» Вот… Хорошо еще, фто из-под прилавка стрелять не стал, а то с них станется. Горяфий люд там у нас, скажу я тебе! Да ты и сам знаешь… — Пит надел шляпу на голову. — Он уж было курки спустить хотел, фтобы дуплетом дроби меня поперфить, да только ко мне подскофил вдруг тощий паренек с метлой, который в «Тихом омуте» на побегушках, поруфения всякие мелкие выполняет, знафит, с такими же ферными бровями, как у хозяина, — подскофил и крифит: «Хелло, мистер! А это не вы фасом наш фемпион по боксу новоиспефенный?» Ну, я степенно стал сразу в позу победителя, поняв куда дело клонится, и говорю: «Да, сэр! Он самый!» Парень обрадовался, сказал своему деду не стрелять, а это и правда его дед был, и автограф у меня еще выпросил. Если б не он, то клянусь, там бы и спекся от огнестрела!
— Ого, автограф? И ты дал? — Мираж и сам был бы не прочь подписаться под какой-нибудь из своих авантюр, да только род деятельности у него был отнюдь не тот, при котором дают автографы, но ему противоположный.
— Еще бы, первый раз в жизни просили! Он, представь себе, под роспись не простую бумажку мне пододвинул, а так фтобы дед не видел, розыскную листовку, которая гласила: «Особо опасен. Взять живым или мертвым!», с моим лицом на ней, именем и наградой… Ну, я под именем и чирканул поверх награды такую финтифлюшку, вроде лассо, букву «П» под ней и жирную тофку!
— Как, кстати, тебя в Брэйввилле встретили? — перебил его Мираж.
— Ожидаемо… Еще больше бы вопросов возникло, если б этот столяр мне фактуру не отшлифовал! — Пит провел пальцами по своему опухшему лицу, — там рядом такие же листовки висели, как та, которую я позже подписал, и по всему городу в разных местах. Я рядом с такими живодерами себя увидел, фто прям аж гордость пробрала меня, как имя по народу ходит! Правда, вопросы ко мне — они и так появились, и без лица. Форресту пришлось немало забашлять еще на въезде, фтобы меня впустили внутрь, а то местные констебли, как увидели меня, так не за послужной список, а фисто за то, фто я рожей не вышел, физианомией, понимаешь, хотели взять! Ох и ругался же он, Форрест-то, фто тратиться приходится, как будто не я ему эти деньги заработал, будто не мои кровные тратил…
— Так вроде же стадион для родео снаружи, а не в черте города? Зачем вы туда потащились? — удивился Мираж. Родео — последнее, что входило в сферу его интересов. После бокса, разумеется.
— Родео-то снаружи! — кивнул Пит, — а вот запись на него внутри! Мы только на запись и заскофили… Тем более обидно Форресту было потратиться, он даже кормить меня не стал, сказал: «На голодный желудок луфше себя покажешь!» А ведь обещал мне обед…
Там, в Стамптауне, я своровал подходящую лошадь… — Это она, кстати, та, на которой я приехал! — заметил Пит и Мираж прицокнул языком, похвалив его выбор, — своровал и намял ей бока, погнал прямиком к нашему ранфо и там их застал. Они уж часа два как дома были, собирали вещи, хотели, представляешь, смыться с Энни и деньгами и нафать новую жизнь в другом месте. Я в дом не пошел, там ружья есть и винтовки, мне с утра хватило ружей… Я походил по ранфо, поспрашивал людей, им тоже от этого всего совсем не весело было. Они понафалу фто-то неразборфиво мыфали, но когда я достал второй револьвер, дело пошло быстрее. Всегда задавался вопросом: пофему людей так пугает коллифество стволов, направленных на них, ведь одного с лихвой на феловека хватит?
— Сам не знаю! — кивнул Мираж, подтверждая, что и он тоже наблюдал подобное, — думаю, это одна из неразрешимых загадок человеческой сути…
— Сути-мути! — рассмеялся Пит, рассматривая палец, которым только что поковырялся в носу, — как говорил мой дед: «Слишком толсто для моего горлышка!»
— Это он о чем так говорил, хотелось бы знать?
Закари Ин ничего не знает о Китае. В школе преподают только западную историю и мифологию, а мама-китаянка не любит говорить о своем прошлом. Самое время пройти экспресс-курс, потому что маму Зака похитили демоны, которые пытаются открыть портал в подземный мир, а дух Первого императора Китая вселился в его очки дополненной реальности и комментирует все происходящее. Теперь у Зака есть всего четырнадцать дней до наступления Месяца Призраков, чтобы на пару с одним из самых печально известных тиранов в истории добраться до Поднебесной, украсть могущественные артефакты, сразиться за мир смертных и спасти маму.
Отправляясь хоронить надежды на самую бесперспективную окраину империи, Гайрон четвертый сын из дома Рэм даже не подозревает какую долю ему, на самом деле, уготовила безжалостная судьба. А пока он решает проблемы, бесполезной на первый взгляд провинции, империя начинает трещать по швам. Иллюстрации в произведении подобраны автором.
Пески и ветра, ифриты и джины, сокровища самого султана, и даже таинственный орден ашинов — полный тайн и загадок восток отнюдь не желает выпускать Ильдиара де Нота из своих жарких объятий. Чтобы вернуться домой, ему придется внимать голосам Пустыни и научиться играть по ее правилам. В то же время по следам отправленного в изгнание магистра отправляется его бывший оруженосец, а ныне — друг и соратник, сэр Джеймс Доусон, которому в его предприятии помогает старозаветный паладин Прокард Норлингтон. Но, на свою беду, рыцари делают остановку старом придорожном трактире, двери которого ведут вовсе не туда, куда бы хотелось его постояльцам. Теперь их путь лежит через Терновые Холмы — серый и безрадостный край, где живые люди лежат в присыпанных землей могилах, в небесах кружат желто-красные листья, а меж кустов колючего терна и цветущего чертополоха бродят опасные и вечно голодные твари…
Под полным контролем Джури и в абсолютном хаосе, Лила погружается в пучины ада, чтобы освободить Малачи от существ, которые десятилетиями жаждали мести. Но у Судьи своеобразный взгляд на ведение дел, и Лиле приходится работать на пару с Анной — новым капитаном, у которой очень личная миссия. Вместе они проникают в самое ужасное царство, с которым она когда-то встречалась в Царстве Теней — суровая местность, управляемая Мазикиными.Ставки как никогда высоки, и Лиле приходится принять помощь — и любовь — от людей, которых она едва ли знает или доверяет.
Сборник материалов по миру Вольного Флота. Страны, народы, расы, мелкие рассказы, не касающиеся основного повествования.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.