Украсть миллиард - [10]

Я медленно, одну за другой перевернул карты.

— Флэш.

Народ шумно выдохнул. Бодигарды Папы переглянулись с широченными улыбками. Я победно оглядел зал, поймал взгляд самого Папы и растянул губы.

Генри Долман не шевелился.

— Месье Долман? — вопросительно произнес крупье.

— А, так кого-то еще интересуют мои карты? — усмехнулся американец, — Одну, пожалуйста.

В зале повисла такая тишина, что если бы эта пресловутая иголка все-таки упала, то с грохотом лавины. И на это никто не обратил бы внимания.

Генри с присущей ему аккуратностью открывал свои карты — справа налево.

Получилось или нет?

— Докуплен флэш рояль, — в бесстрастном голосе крупье проскользнули нотки удивления — и восхищения, — Мсье Долман выиграл.

На самом деле восхищения был достоин я… Но кто бы об этом догадался?

Да и слава Богу!

Пока взгляды всех присутствующих были прикованы к картам Генри, я сделал вид, что у меня отстегнулась запонка, и нырнул под стол.

— Всем шампанского, я плачу! — крикнул американец. Ответом ему был восторженный рев и нестройный хор поздравлений.

Хотя поздравлять-то нужно было меня! Но кого это волнует? Даже меня самого на данный момент волновали совсем другие вещи. Мое отсутствие заметили.

— Эй, Кедраш. Где этот неудачник?

Трех секунд мне хватило, чтобы подцепить и вытянуть из рукава короткую проволочку.

— Я здесь, парни, — демонстративно подняв руки вверх, я шагнул к бодигардам Папы и, когда один из них подался ко мне, быстрым движением полоснул рукавом по щеке одного и — на развороте второго — по шее. Царапины в сущности пустяшные, но главное не это. Куда важнее, что укусы легкой проволочинки содержать яд. Вот вам и сюрприз, сукины дети, правда несколько замедленного действия. Ну подождем, я терпеливый бываю по средам. Небольшое волнение в толпе… Чей-то испуганный ротик пытается выкрикнуть, что-то типа: помогите, началось. Я попытался отработать еще по одному, но увы… Меня все же схватили и жестоко заломали руки за спину, а тот, что был поплотнее, от души въехал кулаком в бок.

— Ты что задумал, сучара…

Вот интересно, он и в самом деле ждал, ответа? Или это была фигура речи?

— Да ладно, Папа с ним разберется.

Я быстро обвел глазами зал. Генри Долмана, сиявшего победной улыбкой, незаметно брали в кольцо какие-то серьезные, неулыбчивые люди. Н-да… Будем надеяться, что это просто его «группа поддержки». А где мои друзья полицейские? Ага, тут. Пытаются протолкаться ко мне, похоже, они поняли, что меня уводят, и сейчас уведут совсем… И потом им придется разбираться с очередным неопознанным телом, прикопанным в пустыне по древнему обычаю — сидя. Один поднес ко рту коробочку рации, второй полез в подмышечную кобуру.

— Именем закона, приказываю остановиться!

Держи карман шире!

Я, как незабвенный Буба Касторский, резво потащил своих конвоиров к дверям, словно мне не терпелось сдаться Папе… Примерно, как тому же Бубе попасть к Леопольду Кудасову. До выхода из зала оставалось пройти каких-то пару шагов, но тут наперерез шагнула дамочка в вечернем платье с боа.

— Прошу прощения, господа, но ваш друг пройдет со мной, — произнесла она. В голосе лязгнул металл.

— Брысь отсюда, коза, — негалантно рыкнул один из бодигардов.

Дамочка сверкнула глазами и слегка сдвинула свои перья. Под ними, естественно, обнаружился значок. А я и не знал, что в эмирской полиции служат прекрасные леди.

— Не коза, а сотрудник Интерпола с особыми полномочиями.

— Ага… Напугала аж совсем, — кивнул второй, — знаешь, где Папа видел Интерпол, тебя и твои особые полномочия?

— Не точно, — усмехнулась леди-полицейский, — но полагаю, что в гробу. Но это ничего не меняет. Господин Кедраш пойдет со мной.

— Еще чего, — фыркнул второй.

— Эй, а можно вы меня в лифте доделите, — вставил я, — я считалочку хорошую знаю. А можно «по морскому» раскинуть.

— Ты двигай вперед, остроумный, — меня ощутимо пнули в филейную часть.

— Так я туда и рвусь, — чуть не завопил я, но было уже поздно. Я заметил, как точеный подбородок леди отвисает, а глаза становятся круглыми как шарикоподшипники. И в тот же момент почувствовал, что хватка бодигардов ослабла. Один, тот, что справа, мешком осел на пол. Другой качнулся вперед, пытаясь удержаться на ногах, оперся о столик с напитками и обрушился вниз в брызгах шампанского по четыреста евро за бутылку.

Вот оно! Сработало! Хорошее зелье продала мне Ганечка! И ведь не выдохлось за столько лет, сработало. Только не вовремя. Вернее, эта коза из Интерпола нас задержала. И впрямь баба навстречу — скверное дело, даже без пустого ведра.

Поймите меня правильно, я против женщин ничего не имею. Пусть делают что хотят: уголек рубят, в космос летают, с десантным рюкзаком бегают… Только пусть будут готовы, если уж влезли в мужские дела, что никто им на слабый пол скидки делать не станет. Назвался груздем — получи в зубы.

… Бить ее я все-таки не стал. Просто нежно приобнял за плечи, да и рванул платье вниз. Раздался треск шелка, и сложная конструкция в момент спеленала сотрудника Интерпола не хуже смирительной рубашки. Лицо у нее сделалось! Хотя чего паниковать, с такой-то по… фигурой.

Я глянул в сторону дверей, но оттуда уже спешила охрана отеля. Сзади ко мне проталкивались двое полицейских в настроении далеко не мирном, спереди шипела разъяренная фурия в нижнем белье, а под ногами мирно дремали Папины шестерки. Я схватил столик: легкую конструкцию из стали и пластика и со всей дури метнул в большое зеркало. С жалобным звуком осколки ссыпались вниз. Теперь, согласно примете, у меня будет семь лет несчастий. Но другого выхода не было. Когда отель перестраивали, этим зеркалом закрыли проход в следующий зал. Сейчас там располагался рыбный ресторан.