Украинский Брестский мир - [13]
Наконец, украинские лидеры сразу были проинформированы о попытках небольшевистских социалистических групп договориться о создании «однородно-социалистического правительства от большевиков до народных социалистов». Их лидеры собрались в ставке Верховного главнокомандующего в Могилеве. Прибыл, по словам очевидца, «целый вагон: Чернов, Гоц, Дан и др. Беспрерывные заседания: эсеры, Викжель, молодые офицеры-комиссары» >{6}.
Украинские лидеры, представлявшие Центральную раду как раз такой «однородно-социалистической» властью, тоже получили приглашение в ставку. Но они полагали, что общероссийское правительство должно создаваться «не из центра, который разваливается, а от тех окраин, которые еще здоровы» >{7}. В итоге 6(19) ноября посланные в ставку украинские представители – умеренные демократы из Украинской партии социалистов-федералистов (УПСФ) Д. И. Дорошенко и А. И. Лотоцкий согласовали с Николаем Духониным при посредстве антибольшевистского Общеармейского комитета лишь вопрос переформирования фронтовых частей с целью образования украинской армии по этническому и территориальному признаку >{8}.
Дорошенко оставил ностальгические воспоминания о тех проведенных в ставке днях незадолго до захвата ее большевиками: «В бывших апартаментах Верховного главнокомандующего пусто и неуютно. Угасание грозы армии и защищаемого ею великого государства. Здесь в этом доме билось сердце великой армии. Оно билось теперь все слабее и слабее и вот-вот остановится. Что будет дальше?… „В кабинете горел ярко камин и при его красном свете беседовали Духонин, Вырубов (помощник начальника штаба Верховного главнокомандующего по гражданским делам. – И. М.) и Лотоцкий. Никому из нас не приходило в голову, что над этим красивым, полным сил генералом смерть уже занесла свою косу“» >{9}.
На фоне всех этих событий 7(20) ноября в Киеве, сразу после закрытия очередной сессии Центральной рады, по решению Малой рады в чрезвычайном порядке голосами 42 ее членов из 47 был принят III Универсал, в котором говорилось: «Во имя создания порядка в нашем крае, во имя спасения всей России оповещаем: Отныне Украина становится Украинской Народной Республикой. Не отделяясь от республики Российской и сберегая единство ее мы твердо станем на нашей земле, чтобы силами нашими помочь всей России, чтобы вся республика Российская стала федерацией равных и свободных народов» >{10}.
Собравшиеся в Могилеве политики восприняли III Универсал, по словам украинского представителя, «с большим волнением, но протеста он не вызвал» >{11}. Тем не менее их политические переговоры с украинцами, лишь вскользь упоминавшиеся, но не освещенные в опубликованных документах Центральной рады >{12} и вовсе не упомянутые Дорошенко, не получили никаких последствий: вряд ли общероссийские партии могли принять украинскую концепцию расчленения России для создания договорной федерации. Во всяком случае лидер эсеров Виктор Чернов, которого прочили главой «однородно-социалистического» правительства, не ответил на переданный ему украинский проект, а представитель Викжеля – профсоюза железнодорожников, широко известного активной политической ролью в событиях Октябрьской революции, посоветовал Киеву не настаивать на своих предложениях. Правительство же Центральной рады со своей стороны отклонило идею сделать местом пребывания федеративной власти Киев >{13}.
Невольной жертвой этого противоречия между украинскими и российскими антибольшевистскими политиками, одинаково декларировавшими приверженность демократии, стремление предотвратить анархию и гражданскую войну, стал генерал Николай Духонин. Вступив в должность Верховного главнокомандующего после бегства Александра Керенского и успеха большевиков в Петрограде, послужившего для фронтовых солдатских масс мощным сигналом к окончанию войны, он не располагал сколько-нибудь достаточной численностью надежных войск, чтобы непосредственно и решающим образом повлиять на внутриполитические события. Тем острее он чувствовал свою ответственность за организацию отпора в случае возможного прорыва противником безмерно ослабленного революционными событиями фронта и видел свою задачу в том, чтобы не допустить массового стихийного бегства войск, чреватого анархией и обострением внутренних конфликтов.
Уже отстраненный народными комиссарами от командования, он передавал штабам фронтов последние директивы, направленные на предупреждение военной катастрофы на линии обороны вследствие стихийной демобилизации и на недопущение гражданской войны. 14(27) ноября – штабу Северного фронта: «В том крайнем случае, если связь со Ставкой будет окончательно потеряна… обстановка на фронтах сложится так, что армии, потеряв свою устойчивость, откроют фронт, то пределом их движения в тыл должны служить Наровская позиция, озеро Чудское, Псков-Островские позиции и укрепленная позиция, прикрывающая направление на Бологое – Москва. Обеспечение этого фронта должно заключаться в прочном удержании важнейших путей и нашего господства над путями, идущими с запада на восток»
