Украина и остальная Россия - [54]

Австрия отказалась терять больше половины владений и подданных ради роли подчинённого партнёра в новой федерации. Поэтому оказалась вне свежеобъединённой Германии.

Кстати, сразу после распада империи первый избранный — в 1919-м — парламент Австрийской республики решил воссоединиться с остальной Германией. Причём вопрос активно обсуждался в ходе предвыборной кампании, так что решение можно считать всенародно одобренным. Но победители в Первой Мировой войне специальными пунктами Сен-Жерменского (с Австрией) и Версальского (с Германией) договоров запретили воссоединение. Даже попытка образования в 1931-м таможенного союза была пресечена дипломатами победителей. На аншлюс (дословно — подключение, замыкание; так зачастую именуют воссоединение частей некогда единого государства или народа) решился только Адольф Алоизович Гитлер. Ввод германских войск в Австрию в ночь на 1939.03.12 не встретил международного сопротивления, а всенародное голосование (плебисцит) австрийцев 1939.04.10 утвердило включение Австрии в состав Германии — правда, уже под названием не Oesterreich (Восточная империя), а как Ostmark (Восточная граница). Только после Второй мировой войны Австрию вновь отделили от Германии, а Государственный договор 1955.05.15 между союзными оккупационными силами — Соединённым Королевством Великобритании и Северной Ирландии, Соединёнными Государствами Америки, Союзом Советских Социалистических Республик, Французской Республикой — и свежесозданным независимым правительством Австрийской Республики официально запретил всякое политическое объединение страны, освобождаемой от оккупации, с Германией.

Лишившись возможности влиять на соседние германские государства (а тем более подчинять их), Австрия оказалась вынуждена обратить свою экспансию исключительно на юг и восток — на Карпаты и Балканы, уже давно пребывавшие в зоне интересов Российской империи. До того взаимоотношения стран были дружественны настолько, насколько это вообще возможно между великими державами. Веком ранее обе активно сотрудничали, изгоняя турок из Европы (так, во время легендарного сражения у реки Рымник сто тысяч турок были наголову разгромлены союзными силами под предводительством Александра Васильевича Суворова: командующий австрийскими силами принц Кобург — весьма опытный и грамотный военачальник — счёл за благо присоединить своих 18 тысяч бойцов к 7 тысячам российских и вверить общее командование уже легендарному русскому полководцу). Полувеком ранее совместно сражались против Французской империи, возглавляемой Наполеоном Карловичем Бонапартом. 17 годами ранее — в 1849-м — Россия спасла Австрию, подавив своей армией восстание венгров, составлявших порядка трети населения.

Правда, когда Турция зашаталась, Австрия проявила обострённый интерес к возможным осколкам империи. 13 годами ранее — в 1853-м — Австрия «удивила мир величием своей неблагодарности», выдвинув на границу 200 тысяч военных после ввода российских войск в дунайские княжества Турции; тем самым удачно начатый поход России затормозился под угрозой флангового удара, что дало время для вмешательства Британской и Французской (под предводительством Шарля Луи Наполеона Луивича Бонапарта) империй.

Но всё это были мелкие колебания отношений, в целом дружественных, пока обе империи располагали ещё и многими другими зонами интересов. Теперь же конкуренция вынужденно обострилась. И австрийцы занялись разработкой неконвенционного оружия — инструмента развала более могущественного соседа изнутри. Они воспользовались старой польской идеей.

Польша ещё на рубеже I–II тысячелетий претендовала на изрядную часть земель вдоль Янтарного пути. Правда, достались они ей только после развала Руси, порождённого ослаблением торговли по этому пути (арабы — в тот момент основные торговые партнёры греков на юге — были оттеснены с побережья крестовыми походами) и закреплённого Батыевым нашествием. Но сам народ на этих землях осознавал своё единство и активно сопротивлялся ассимиляции. Да и для борьбы с возрождающимся русским государством требовалось больше сил, чем было у Жечи Посполитей (дословный перевод латинского res publica — общее дело) — объединения Польши и Литвы с подчинёнными им русскими землями. Пришлось уверять и своих подданных, и потенциальных западных союзников: русские — только те, кто подвластен Жечи, а к востоку от неё вообще дикий народ — то ли монголы, то ли финно-угры, но в любом случае не родственники русских, лежащих под Польшей.

В 1867-м говорить, что к востоку от Австрии живут дикие азиаты, было несколько смешно. Но вот внушить русским в Карпатах (а потом — уже с их помощью — и по всему югу России), что они не русские, в какой-то мере удалось. Правда, для этого пришлось изрядную часть этих русских замучить в концлагерях (в основном — Терезин и Таллергоф), но это — через полвека.

Многие последователи польско-австрийской концепции доселе понимают её лживость. Как и лживость собственных обещаний независимого благополучия.

«Прости их, Господи, ибо не ведают, что творят!»

«Прости их, Господи, ибо не ведают, что творят!» — повторял я в 1991-м, глядя с ужасом, как обнявшиеся 24 августа коммунисты и нацисты дружно тащат Украину к Катастрофе 1 декабря. Верить — не ведают — хотелось. Конечно, незнание законов (в том числе и экономических) не освобождает от ответственности за их нарушение. Но чеховский злоумышленник, отвинчивающий гайки через одну в надежде, что оставшиеся всё же удержат поезд, нам куда милей профессора Мориарти с многосложными преступными планами.