Украденные воспоминания - [6]

Она зашла в свою комнатку и снова открыла коробочку с кольцом. Посмотрела, как переливаются в камне огоньки — отблеск потолочной люстры, и вздохнула. Замуж, конечно, хочется, но…

Наташа так и не поняла, что означает ее мысленное «но». Решила рассказать все родителям. И если они не будут отговаривать, то тогда предложение она примет.

Мама резала на кубики вареную картошку, а отец мыл мясорубку.

Наташа села за стол и спросила:

— Помощь нужна?

— Мы уже заканчиваем, — ответила мама. Посмотрела на дочь внимательно и спросила негромко: — У тебя что-то произошло?

Наташа вздохнула и призналась:

— Мне сегодня предложение сделали.

— Какое? — не поняла мама. — Повышение предлагают?

— Ее замуж позвали, — догадался отец.

Он вытирал полотенцем руки и тоже смотрел на Наташу.

— Правда, что ли? — не поверила мама.

Дочь кивнула и поставила на стол коробочку. Открыла, подвинула ближе к маме.

— Прелесть какая! — восхитилась та. — А что это за камень?

— Розовый бриллиант, три карата. На свадьбу Джон обещал подарить еще больше.

— Джон? — не поняла мама. — Он что…

— Не что, а кто, — поправил отец. — Американец, видать.

Он посмотрел на дочь.

— С тобой вместе в фонде работает?

— Да, первое лицо. А ты против того, чтобы я выходила замуж за американца?

— Мне-то что, — пожал плечами отец, — мне главное, чтобы ты была счастлива. Но лично я замуж за иностранца не пошел бы.

— А тебе никто и не предлагает, — хмыкнула мама.

— Откуда ты знаешь? Может, я с тобой не всем делюсь, чтобы не травмировать твою психику.

Но мама уже не слушала мужа, а смотрела на дочь.

— Ты-то сама как к нему? У вас уже что-то…

Она обернулась к отцу.

— Ну, что встал здесь? Иди поделай что-нибудь, нам поговорить надо.

— Да я вроде тоже не посторонний. Может, и мне интересно узнать, за кого не чужая мне дочь замуж идет.

— Ничего у нас не было, — призналась Наташа, — Джон подвозил меня до дома и в машине сделал предложение.

— В машине в самый раз, — кивнул отец. — А вот в метро или в трамвае было бы неудобно, особенно в часы пик, когда ты возле одной двери, а жених у другой. Или вообще на платформе остался без ботинка и с оторванными пуговицами.

Отец ухаживал за мамой почти три года. Та была студенткой, а он реставратором — работал в Царском Селе. Заканчивал поздно и ехал к ее дому, чтобы только увидеть. Стоял под окнами, надеясь, что она выглянет. Если это происходило, то махал рукой, садился за руль и уезжал. А будущая жена, даже зная, что ухажер внизу, не спешила выглядывать, а уж тем более спускаться во двор. И вообще, за ней ухаживали и другие. Особенно был настойчив один из сокурсников — мастер спорта по бадминтону, высокий и стройный. Парень провожал ее домой и каждый раз лез целоваться. Однажды бадминтонист столкнулся с молодым реставратором, о котором был наслышан. Уверенный в своей физической подготовке, спортсмен полез драться и — получил очень даже неплохо. Мама рассказывала Наташе, что испугалась тогда, а главное, сразу поняла, за кого так волнуется. Будущий муж уложил соперника двумя ударами, причем по лицу не бил, хотя и предупредил, что в следующий раз все будет по-настоящему. После того случая бадминтонист как-то сам собой улетучился.

Предложение отец сделал утром того дня, когда объявили о смерти Брежнева. Вся страна напряглась в испуганном ожидании — что же дальше, как жить без мудрого руководства? А отец приехал и позвонил в дверь. Будущая жена выскочила на площадку, и реставратор пригласил ее в кафе. Там было пустынно и тихо, потому что запретили исполнять в общественных местах и передавать по радио эстрадную музыку. Отец взял бутылку шампанского. Буфетчица посмотрела на него косо и, несмотря на пустой зал, шепотом попросила не радоваться громко. И сама же испугалась своих слов. Пробка вылетела из горлышка почти беззвучно, и, разливая вино по бокалам, отец сказал:

— Кончится траур, поедем подавать заявление.

Ночью мать проскользнула в комнату Наташи.

— Заснуть не могу, — объяснила она, — все думаю, что будет, если ты уедешь туда жить.

— Станем летать друг к другу в гости.

Мать вздохнула и спросила:

— Ты хоть его любишь?

— Не знаю, — солгала Наташа. — Но за семь месяцев нашего знакомства он не совершил ничего такого, что вызывало бы у меня отвращение.

— Главное, чтобы не пил. — Опять вздохнула. — А все остальное можно стерпеть.

Джон Кеннеди Говард Хадсон даже на своей свадьбе выпил всего-навсего бокал шампанского. Когда гости орали «горько!», он целовал невесту осторожно, хотя и достаточно умело. Зал ресторана, рассчитанный на две с половиной сотни человек, едва ли был заполнен на треть: коллектив фонда в полном составе, несколько подруг Наташи по институту и школе, все с мужьями, разумеется. Присутствовали и десятка полтора сотрудников американского консульства, все в почти одинаковых серых костюмах и с голубыми галстуками.

Мама улыбалась и плакала, а вот отец сидел растерянный: накануне свадьбы Джон подарил будущему тестю внедорожник «Додж». Наташа смотрела на родителей, и ей было жалко их: маме уже за пятьдесят, отец старше ее на пять лет, но что они видели в жизни? Самая большая радость за годы супружества — получение квартиры, если не считать рождения дочери. Квартира небольшая, двухкомнатная, типовая. Отец, правда, постоянно что-то делал в ней, как мог, улучшал. Например, заменил обычные створки на старинные дубовые, те были приготовлены на выброс в одном из особняков, который ремонтировала его бригада. Он отреставрировал их, и теперь это не двери, а произведение искусства. Так же как и ореховые стеновые панели. Откуда-то отец притаскивал разбитую старинную мебель и долго возился с ней — в квартире вечно стоял невыветриваемый запах морилки, лака, старого дерева. Наташа так привыкла к нему, что этот «аромат» казался ей родным и приятным.