Украденное счастье - [62]

Зейнаб покачала головой.

— И муж оставил тебя одну?

— Он пошел в лавку.

— Ах да! — Зейнаб кивнула. — Он же был в тюрьме. Нельзя надолго бросать торговлю! — И спросила: — Куда ты собралась?

— В доме нет еды. Мне надо на рынок. Не знаешь, как туда пройти?

— Пойдем, я покажу. Я тоже иду за покупками.

По дороге Зейнаб несколько раз пыталась завести разговор о ее замужестве, но Эсма всякий раз уклонялась от ответа.

Улочка была узкой и кривой, как жизненный путь неудачника. Приземистые глиняные дома стояли, сросшись стенами; из-под ног вздымались облачка белесой пыли.

Всюду работали люди, находившиеся в вечном плену своего ремесла. Мелькали рваные, порой грязные халаты, стучали молотки, слышалась ругань.

Женщины полюбовались на прекрасные ковры в лавке одного из мастеров и пошли дальше. Эсма купила рис, мясо, муку, молоко, овощи, специи, фрукты, привычно выбирая самое лучшее. Зейнаб смотрела на нее с удивлением.

— Откуда у тебя столько денег? В доме Мурада не найти лишнего дирхема!

— Эти деньги дал мне отец.

Зейнаб покачала головой.

— Не удивлюсь, если они скоро закончатся.

— Я должна приготовить для мужа хороший ужин, — сказала Эсма.

Вернувшись домой, она переоделась и принялась за стряпню. Молодая женщина приготовила вкусный ужин, навела в доме порядок и присела в ожидании мужа.

Мурад вернулся под вечер. Недоверчиво потянул носом и остался доволен. Однако, похоже, ему не нравился вид жены — красиво причесанной, нарядной, с безупречно отполированными ногтями и нежными ручками. Не нравились ее сафьяновые туфли и дорогие украшения.

— Если ты будешь так одеваться, надо мной станут смеяться соседи, — пробормотал он, поедая горячий рассыпчатый плов.

— Почему? — удивилась сидевшая рядом Эсма. Таир, выросший в нищете, всегда восхищался ее внешним видом.

— Потому что женщины в нашем квартале одеваются по-другому. Я не хочу, чтобы соседи думали, что я женился на той, что выше меня по происхождению.

Эсма непонимающе пожала плечами, ведь Тарик говорил, будто Мурад гордится тем, что берет в жены женщину из богатой семьи!

— Твой отец сказал, что у тебя много книг, — продолжил мужчина. — Я не хочу, чтобы ты их читала. Ты не мулла. Женщина не должна знать грамоту, это лишнее. Если я увижу в твоих руках книгу, отберу и сожгу.

Эсма вздрогнула. Таир, который не умел ни читать, ни писать, с удовольствием слушал ее рассуждения о прочитанном.

— Хорошо, я не буду, — сказала молодая женщина, а после тайком заперла сундучок с книгами на ключ.

Эсма вымыла посуду и навела в доме порядок. Пришла пора устраиваться на ночлег. Молодая женщина привыкла спать на любимом диване с гнутыми ножками и шелковой обивкой, но постель Мурада была устроена на неопрятной кошме.

Он угрюмо возился в углу. Эсма разделась, оставшись в одной тонкой рубашке. Пытаясь унять дрожь, она обняла себя за плечи.

— Ложись! — отрывисто произнес муж.

К счастью, все произошло очень быстро. Скатившись с нее, Мурад пробормотал какие-то слова. Возможно, это были слова благодарности.

Отвернувшись от мужа, Эсма вспоминала долгие любовные игры с Таиром, его обжигающие прикосновения, и в душе молодой женщины поднялось отчаяние. Как не похожа ее теперешняя жизнь на то, что было прежде! Но она должна вытерпеть все это — ради своего сына или дочери.

Эсма старалась пробудить в себе добрые чувства к Мураду. В конце концов, теперь она замужем за честным человеком, и он не виноват в том, что ему навязали этот брак. Ему пришлось жениться на той, которая уже потеряла девственность; более того, она собирается его обмануть, подсунуть ему ребенка, которого ждет от другого мужчины.

На рассвете Эсма проснулась от того, что чьи-то руки задрали ее рубашку до талии. Не говоря ни слова, Мурад лег на жену и исполнил супружеский долг. Эсма покорно лежала, стараясь думать о посторонних вещах. Вскоре Мурад поднялся и принялся одеваться. Ему надо было идти в лавку.

После ухода мужа молодая женщина занялась хозяйством, а потом открыла сундучок, вынула книгу и погрузилась в чтение. Она вовсе не собиралась отказываться от любимых занятий в угоду Мураду.

Так началась новая жизнь. Постепенно Эсма подружилась с Зейнаб и рассказала женщине правду о своем замужестве. Молодая женщина поведала, что ее оговорила старшая жена первого мужа, и оттого она, Эсма, долгое время не могла вступить в новый брак. В конце концов все устроил ее отец, который служил писцом у кади. Разумеется, о Таире и беременности не было сказано ни слова.

Зейнаб махнула рукой.

— Не переживай! И не вини себя. Мурад — не великий подарок. Он себе на уме; вечно ходит нелюдимый и хмурый. К тому же он совсем не умеет зарабатывать деньги.

И это была правда. Они почти не разговаривали, и Эсма ломала голову над тем, почему она и Таир могли болтать без умолку. У них всегда находились общие темы для разговора, хотя его происхождение можно было считать куда более низким, чем происхождение Мурада.

Эсма совсем не разбиралась в торговле, но ей стоило всего лишь раз побывать в лавке мужа, чтобы понять, почему его изделия не продаются. Мурад не умел завлекать и зазывать покупателей, к тому же его лавка была расположена в самом неудобном месте — при выходе с рынка. Люди, не чаявшие унести ноги с базара, нагруженные покупками, ошалевшие от суеты, раздосадованные хитростью торговцев, не желали останавливаться возле его товара.