Украденная жизнь - [10]

Пожалуй, я уже пропустила поездку с классом в аквапарк. Интересно, как там было? Интересно, что сейчас делает Шоуни? Мне не хватает наших игр. Я собиралась послать письмо моей лучшей подруге Джесси. Я так скучаю по ней. С тех пор как я переехала в Тахо, я больше ее не видела. Увижу ли я ее когда-нибудь? Кто-нибудь ищет меня? Не было ни дня, чтобы я не плакала. Будет ли у меня впереди хоть один день без слез? А что сейчас делает мама?

Он придет, чтобы забрать мою Тигру. Мне так грустно. Он говорит, что не может больше терпеть этот запах, потому что кошка писает по всем углам. Мне хочется с ним не согласиться, но я сдерживаюсь. Мне кажется, что Тигре тут не очень хорошо. Ей хочется на волю, бегать и играть. Она устала сидеть в комнате. Думаю, поэтому она так себя и ведет. Я испытываю вину за то, что попросила кошку. Здесь нет места для котенка. Филлип говорит, что его тетя любит животных и возьмет Тигру. Я рада, что она попадет в лучшую обстановку. Но мне грустно потому, что я снова буду одна. Время пришло, и он ее забирает. Говорит, что, может быть, я ее еще увижу, так что мне не стоит плакать.

Размышления

Тяжело писать об этих днях. Оказалось, что книгу очень нелегко создавать. Какая-то часть меня протестует против продолжения. Вновь вогнать себя в то душевное состояние, в котором я пребывала, непросто, и меня ломает изнутри. Чем больше я пишу, тем тяжелее становится. С одной стороны, я хочу продолжать. Если я не стану этого делать, значит, я продолжу защищать моего похитителя и насильника. С другой стороны, я немало потрудилась, чтобы оставить за плечами все эти события, а теперь воспроизводить их в деталях годы спустя мучительно. Опять залезать к себе в душу и проживать все то, что случилось… Но я хочу идти дальше, и я закончу книгу…

День отцов, 2010

Вчера был День отцов, и человек, который, как мне сказали, является моим отцом, сделал заявление, прося меня ему позвонить. Он сказал, что умирает от рака. Я не позвонила. Я чувствую себя разбитой. Я не знаю человека, который называет себя моим отцом. Я не хочу жалеть того, который предпочел не быть частью моей жизни.

В девять лет мне стало любопытно, кто мой отец. Я представляла, что он принц. Это объясняло, почему он с нами не живет: у него много обязанностей в его стране. Или он мог быть капитаном военно-морского флота, погибшим при выполнении секретной миссии. Я хотела знать, любит ли он меня. Когда родилась моя сестренка, я начала замечать, что у других детей в моем окружении есть отцы, да и у сестренки был отец, который носил ее на руках. И мне тоже хотелось иметь папу. Я также заметила, что мой отчим Карл относится совсем по-другому к моей сестре, чем ко мне. Я чувствовала себя нелюбимой и нежеланной.

Я спросила у мамы, как зовут моего настоящего отца, и она ответила: «Его зовут Кен». Я заулыбалась: «Как мужа Барби?» Я спросила, есть ли его фотография, ее не оказалось. Я спросила, видел ли он меня, мама сказала, что он не захотел. Я не понимала почему, но расстроилась. После я эту тему не обсуждала: у меня есть мама, для которой я любима и желанна, и я решила, что этого достаточно.

В следующий раз я подумала об отце, когда меня похищали. На секундочку у меня мелькнула мысль, что это он. Теперь я знаю, что это было наименее вероятное событие. Я даже спросила Филлипа, не является ли он моим отцом, но он немедленно ответил: нет.

Теперь, когда я описываю эти моменты, я испытываю замешательство. Что я должна чувствовать? Что я должна думать? Теперь на вопросы нужно отвечать самой. Я не хочу делать это прямо сейчас. Мне нужно время приспособиться и обустроить жизнь для себя и моей семьи. Я все еще реанимируюсь после манипулирования со стороны Филлипа. Я не нуждаюсь в еще одном человеке, который бы ставил ультиматумы.

Мне нужно время для принятия решения. Я хочу быть ответственной в момент встречи с этим незнакомым человеком и его семьей, хотя прошел уже почти год с момента моего освобождения. Я не чувствую, что сейчас готова. Я уже больше не буду жить ради выполнения желаний и требований других людей. Я не хочу ощущать вину там, где нет никакой вины. Это не я отказывалась видеть свою дочь. Он мог попытаться прийти ко мне в первые одиннадцать лет моей жизни. Он предпочел не делать этого. Он выбрал не становиться частью моей жизни тогда, и я не виню его. Но теперь я взрослая и сама выбираю, увидеться нам или нет, а если увидеться, то когда.

В своей жизни я встречала не много положительных примеров поведения мужчин. С момента освобождения меня познакомили с несколькими потрясающими отцами. Каждый из них по-своему уникален, но у всех есть общая черта — истинная любовь к своим детям. Я познакомилась с мужчиной, который имеет частичную опеку над сыном. Он не видит его каждый день и круглые сутки, но их связь глубока и всеобъемлюща. Он не претендует на то, чтобы быть безукоризненным, но стремится быть лучше, чем его собственный отец. Он хочет быть рядом со своим сыном и в беде и в радости. Во многих отношениях он напоминает мне мою мать.

Другой человек, которого я встретила, приемный отец. Мой собственный опыт общения с отчимом я бы не назвала замечательным. По моему мнению, приемные родители никогда не любят приемных детей, как собственных. У меня сложилось такое впечатление, поскольку я никогда не чувствовала любви или признания со стороны отчима. Теперь я понимаю, что любовь принимает разнообразные формы, и приемные родители могут по-разному любить родных и приемных детей, но именно любить и принимать. Я никогда не видела, чтобы этот отчим выставлял на посмешище приемных детей, как Карл. Шейна была его дочерью, вне всякого сомнения. Он очень гордился ею, и это вызывало во мне противоречивые чувства.