Украденная ночь - [13]

И снова его ожидал сюрприз, когда он повернул на дорогу, усыпанную гравием.

Каменная вилла стояла прямо на склоне хребта. По ее стенам, выкрашенным в желтый цвет, ползла цветущая алыми цветами бугенвиллея.

Бахир вышел из машины и огляделся. Почувствовав на плечах тосканское солнце, он отметил про себя: оно намного мягче солнца в пустыне. Или просто на такой высоте всегда было прохладнее?

Она не стала дожидаться, когда он оценит всю местность, и открыла свою дверцу.

— Так здесь ты живешь? — спросил Бахир, вытаскивая ее вещи из багажника.

Она хотела их забрать, но он крепко держал чемоданы, и она опять сжала губы.

— Да, это мой дом, — вздохнула она, поняв, что он собирается выполнить свой долг до конца.

Марина стала спускаться по лестнице сбоку от дома, которая привела их к причудливо вымощенной террасе и крытой беседке. Отсюда вид был еще лучше. На другой стороне долины виднелась маленькая, красочная деревушка на фоне густой зелени садов и лесов. Земля перед ними утопала в пышной зелени, постепенно, по мере удаления, меняя оттенки на серые.

Из дома послышались шаги, визг и крики: «Мама, мама!» Дверь распахнулась, и двое темноволосых ребятишек, смеясь, выскочили на лужайку.

— Мама! — закричал мальчик, бросившись со всей силы на свою мать.

Сразу вслед за ним то же самое повторила и малюсенькая девчушка.

Бахир почувствовал ком в горле и весь сжался от напряжения, когда она присела и крепко обняла их. Так вот какие ее дети! Одно дело было знать о них, другое — увидеть.

Он отвернулся, ожидая, когда горячая встреча закончится. Бахир не хотел семью. И уж точно не хотел быть причастным к ее семейному счастью, особенно после всех тех мужчин, в постелях которых она побывала.

— Наконец-то ты дома, слава Небесам! — услышал он чей-то голос и, обернувшись, увидел женщину лет за сорок, вытирающую руки об испачканный мукой передник, которая смотрела не на радостную встречу мамы и детей, а на него. Она вопросительно подняла бровь, прежде чем повернуться к Марине и спросить: — Обед почти готов. Где его сервировать?

Марина поцеловала детей и, взяв их за руки, встала:

— Бахир, это Катриона, наша няня, экономка и ангел-хранитель. А это, — сказала она, посмотрев вниз, — мои дети, Шакир и Хана. Бахир любезно согласился проводить меня домой, — сказала она им. — Поздоровайтесь с нашим гостем, дети.

Любезно согласился? Не совсем. Но в этот раз ему ничего не оставалось, как просто посмотреть на них. Ни один из детей не проронил ни слова. Девочка вцепилась в мамину юбку и, засунув большой палец в рот, смотрела на него огромными глазами, не выражавшими никакого восторга.

Но мальчик… Малыш смотрел на него с подозрением и вызовом, как будто был готов встать на защиту своей матери сию секунду. И его глаза были Бахиру настолько знакомы…

— Я не останусь, — внезапно сказал он, осознавая, что выглядит глупо, все еще держа в руках ее чемоданы, как вышколенный посыльный.

Бахир отнес чемоданы к двери, поставил их и отошел. Дальше Марина справится и сама.

— Ты должен остаться, — сказала Марина, выдавливая из себя слова. — Оставайся на обед.

— Нет, я…

— Ты должен… — тихо, но твердо сказала она.

В ее словах не было никакого приглашения, а скорее утверждение.

Что-то внутри подсказывало ему — пора бежать, и бежать без оглядки.

Но он не мог бежать…

Няня-экономка наблюдала за ним. Марина стояла рядом, такая хрупкая, что казалось: если подует ветер, то ее сдует. И единственное, что может ее задержать, так это двое настороженных детей — большеглазая девочка и мальчик, который смотрел на него черными глазами…

И Бахир понял.

Его глазами…

Высокогорный воздух, казалось, сгустился вокруг него — пока не стало трудно дышать.

— Нет, — пробормотал он, — не может быть…

Он лишь смутно осознал — Катриона забрала детей в дом и закрыла дверь, оставляя Марину, изможденную и бледную, стоять рядом с ним.

— Это правда, — прошептала она. — Шакир — твой сын.

Глава 5

— Этого не может быть! — Слова сорвались с его губ как ракета — такие же смертоносные и решительные. Уверенными шагами, которые должны были унести его от этого дома, Бахир двинулся через широкую террасу. Но они точно не смогли бы спасти его от этого кошмара. — Нет. Этого не может быть!

— Мне очень жаль, — услышал он голос позади себя. — Это, должно быть, шок для тебя.

Бахир развернулся:

— Шок? Так вот как это называется? Когда тебе сообщают, что ты отец мальчика, которому… Сколько ему там? Два года? И ты вдруг узнаешь о его существовании. Это ты называешь шоком?

— Шакиру два месяца назад исполнилось три года.

Он больше ничего не хотел слышать. В его мозгу мелькали даты, календари и все, что он знал о сроках беременности. Три года и два месяца плюс еще девять месяцев беременности, если, конечно, она говорила правду. Как близко к той дате, когда они виделись последний раз… Но мальчик не мог быть его сыном! Это невозможно.

Хотя… как объяснить его глаза?

Яростно глотая ртом воздух и хватаясь за голову, Бахир метался по краю террасы, пытаясь найти ответ и не находя никакого другого, кроме «это невозможно». Но невозможно было вернуться назад и не слышать того, что она сказала. Невозможно просто стереть эти слова из памяти, как бы он этого ни хотел.