Украденная дочь - [166]

Мария и в этот раз завела меня в так называемый кабинет Мартуниса. Я положила перед ней на стол журнал регистрации новорожденных, который забрала из родильного дома, записную книжку сестры Ребекки и миллион песет в конверте (за вычетом того, что я потратила на покупку одежды Лауры), которые мама, по словам менеджера проекта в фирме, торгующей косметическими средствами, скопила для того, чтобы я могла когда-нибудь открыть свою клинику.

— Что с этим можно сделать? — спросила я у Марии.

— Дай подумать. Мартунису и мне не помешает поучаствовать в сенсационном расследовании — расследовании преступления, связанного с продажей и покупкой детей. Это станет для нашего детективного бюро неплохой рекламой.

Она сделала ксерокопию журнала регистрации новорожденных и записной книжки, взяла из конверта триста тысяч песет и положила ксерокопии и деньги в папку, на которой написала «Бетти» — в честь моей мамы. Потом она попросила меня и Лауру рассказать ей — каждую отдельно — все то, что мы знаем об этой печальной истории. Мы рассказывали, а она записывала. Выйдя из детективного агентства, я направилась в почтовое отделение и положила журнал регистрации новорожденных и записную книжку в ячейку «роковой женщины». Мне подумалось, что когда-нибудь нужно будет съездить в тюрьму «Алькала-Меко» и познакомить Лауру с этой женщиной.

Потом я отправилась к доктору Монтальво: я уже несколько дней изнывала от желания взглянуть этому психиатру в глаза.

Юдит сидела, как обычно, за своим столом. Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами — широко раскрытыми то ли от удивления, то ли оттого, что стала напряженно вспоминать, кто я такая.

— Слушаю вас, — сказала она.

Я, не обращая на нее внимания, прошла прямо в кабинет усатого психиатра. Я распахнула дверь и увидела, что у него на приеме сидит женщина с гладко причесанными русыми волосами.

Завидев меня, он резко поднялся.

— Я занят, у меня сейчас пациент, — сказал он.

— Какое успокоительное средство вы посоветовали давать Лауре? И до какого состояния вы хотели ее с помощью этого средства довести?

Светловолосая женщина испуганно посмотрела на меня. Я, взглянув на нее, спросила:

— Он и вам говорил, что вам нужно выйти из состояния улитки?

Юдит уже стояла в дверях, и психиатр посмотрел на нее выразительным взглядом.

— Звоните кому хотите. Анна вас выдала. Мы уже знаем, что вы причастны к похищению Лауры. Вы фигурируете в записной книжке сестры Ребекки — акушерки, которая принимала роды у матери Лауры.

Юдит взяла светловолосую женщину за руку и вывела из кабинета. Через секунду она вернулась за ее пальто и сумкой, и врач жестом показал ей, чтобы она ничего не предпринимала.

— Анна нам все рассказала, — сказала я.

Врач уселся в свое кожаное кресло.

— Мама, по-видимому, кое о чем догадалась, поэтому перестала к вам обращаться.

Монтальво сидел молча. Он, видимо, ждал, что произойдет что-то еще, что кто-то еще придет, что я скажу ему что-нибудь еще.

— Грета и Лили рассказали вам о том, что мы забрали вещи Лауры из их дома?

Врач отрицательно покачал головой. Я сняла телефонную трубку и протянула ему.

— Позвоните им, чтобы вам было понятно, о чем мы сейчас говорим.

— Я их не знаю.

— А вот они знают вас очень хорошо. Лаура может это подтвердить, и, кстати, консьерж их дома — тоже. Какое совпадение, что вы лечили мою маму и Лауру, мою сестру! Мама пришла к вам по совету Анны. Не будьте дураком и созвонитесь с ними, чтобы вы могли хотя бы договориться, что отвечать полицейским, когда те начнут вас допрашивать.

— Я психиатр, я лечу людей. Я облегчаю их страдания. И мне ничего не известно об этом жестоком, жутком инциденте.

— Вы знаете доктора Домингеса?

Он отрицательно покачал головой.

— А вот он вас знает, — соврала я.

Монтальво, похоже, начал нервничать: я увидела, как его нога под столом стала сильно подрагивать.

— Почему вы фигурируете в записной книжке сестры Ребекки? Вам нужно будет придумать какой-нибудь ответ, — сказала я, вставая.

Он продолжал сидеть, повернув ко мне опухшее лицо, которое когда-то, возможно, было симпатичным, и глядя на меня голубыми глазами, которые когда-то, наверное, были красивыми. Слишком много еды, слишком много кожаного кресла, слишком много всего…

59 Лаура видит сны

Я снова стала работать в хореографическом училище. Я сказала там, что нога у меня уже срослась и я хочу возобновить занятия. Меня приняли с распростертыми объятиями. Я стала ездить на занятия на автомобиле Бетти и брать с собой Дона, который ждал меня, привязанный у двери: Даниэль и Вероника настояли на том, что мне нужна хотя бы минимальная защита. Периодически за мной заходил Валентин, и мы с ним выгуливали Дона в парке рядом с хореографическим училищем, а потом я провожала Валентина домой. Иногда я оставалась у него на ночь. Мы клали на пол одеяло для Дона и ложились в постель. Как-то раз Валентин предложил мне переехать жить к нему. Он сказал, что у него возле окна в гостиной есть свободное место, куда можно будет поставить мой письменный стол, а стены мы можем выкрасить в белый цвет, чтобы в помещении было светлее. Еще он сказал, что мы можем проводить субботу и воскресенье за городом, в доме у Матео, и что он, Валентин, найдет себе работу получше. Сейчас он пока что делал какую-то программистскую работу дома на своем компьютере. Мне было хорошо с Валентином: когда я находилась рядом с ним, на душе у меня было спокойно. И хотя он не был мужчиной моей мечты — мужчиной на всю жизнь, — в данный период жизни он мне очень даже подходил.