Укол рапиры - [62]
Вот, собственно, и все. Судили его и за то, и за драку. Насчет запчастей доказать, конечно, не могли, но он-то знал, что вообще кругом виноват, хотя в тот раз был ни при чем: просто отомстить ему дружки решили. А за нанесение побоев, да еще во время работы, получил он два года по 206-й статье. Галина Ивановна на том суде народным заседателем была.
Защитник ему плохой попался — вялый какой-то, ни в чем не помог. Сам же он своих прав не знал. Это теперь по телевизору и в газетах про них без конца рассказывают. Правда, скостили ему потом за хорошую работу полгода, но все равно хлебнул, вовек не забудет, как с руками за спиной ходить… А сейчас шофером работает, баранку крутит… Хватит с него «бешеных» денег…
3
В одной из школ мы бывали особенно часто. Как на работу ходили. А по вечерам Глеб Юрьевич диктовал мне. Обычно я не особенно обращал внимание на то, что записываю. Ну, пишу и пишу. Меня ведь за это вон куда привезли. Но в тот раз просто интересно стало: такого и правда нигде нет. Как в сказке!
Вот какие вещи я тогда записывал под диктовку. Послушай! «…Родительских собраний, к каким мы привыкли, в этой школе нет. Директор и представить себе не может, чтобы об успехах или недостатках учеников могли говорить вслух, при всех… Чтобы на них кричали, грозили…
Он считает, что недопустимо обсуждать в коллективе:
предосудительное поведение ученика, если причиной являются явные или скрытые ненормальности в семье… или душевный надлом… (понятно тебе?!), а также поведение или отдельные поступки, которые были протестом против грубости, произвола или кого-либо из взрослых, в том числе педагогов… (ясно?!)
А также проступки, объяснение которых требует рассказа о глубоко личных отношениях ученика со своим другом… (Слушайте, слушайте! — как говорят, кажется, в английском парламенте… А я что всегда говорил, а, Витька?!)
Возникает вопрос, что же следует, что допустимо разбирать в коллективе?
— Ничего… — говорит директор.
Понял, старик?!
Даже не знаю, может ли такое быть!.. Глазел я на учеников этой школы и думал: возможно, они другие какие-нибудь? С крылышками? Да нет, точно такие, как мы — так же по коридорам носятся, портфелями дерутся… Неужели на них никогда не орут?!.
Интересно, а как у нас в школе? Получилось у Алексея Евгеньевича, как он хотел? Согнул учителей в дугу?.. Но, главное, напиши, как у Стеллы Максимовны?
Когда я уезжал, она мне рассказала о своем последнем разговоре с директором. Он чуть расписку с нее не требовал — что будет его поддерживать. Она говорила, не так ей обидно из-за него: человек новый, хочет многое изменить — не знает, как… А вот что родители на нее катят — от этого правда работать не хочется.
Неужели она ушла из школы?..
…Время летит быстро, недавно Глеб Юрьевич спрашивает:
— Тебе, наверно, поднадоело со мной? И писанина вся эта?
— Нет, почему, — вежливо отвечаю я.
— Ничего, — говорит он, — потерпи уж. Вот рука пройдет, отправлю тебя домой. Нагулялся небось?
А я и не соображу, что по-настоящему ответить. Не знаю, как там будет, если приеду. Ведь не нарочно я заварил всю эту муру. Ты понимаешь, Витька?.. Не оттого, что вдруг учиться надоело или все кругом действительно такие плохие стали… Тут что-то другое. Еще пока не могу объяснить точно что… А может, никогда не смогу…
Странное у меня какое-то все время чувство, Витя… Как будто не со мной происходит… Как будто не я, а другой какой-то Шура взял и уехал черт знает куда, где ни одного знакомого лица, и природа другая, и дома, и даже собаки не такие… А настоящий Шура, то есть я, остался там, где ты, Нина, родители… Сообщи мне, пожалуйста, есть я там, где вы все, или нет… Хотя, с другой стороны, я часто вижу всех вас тут, где я сейчас… Разговариваю с вами… В общем, как видишь, запутался я немного, да и время позднее, лягу-ка я спать… Ящерица, которая бегает по стенке над моей постелью, уснула уже, не шуршит. Я ее назвал Яша… Спокойной ночи…
Глава X
ПИСЬМО ВИТИ БЕЛКИНА
Дорогой Шурка!
Давно от тебя ни слуху ни духу. Что же ты замолчал? Нехорошо-о!
У нас уже весна. Солнце, соки, воды и пробивающаяся травка. С весной пришло настоящее, которого никогда не было, веселье. Раньше было оно какое-то мелкое, а сейчас совсем другое. Интересно, замечал ты это или нет?
А может, дело не в весне, а в том, что я вдруг заметил, какая Соня Шувалова интересная. Как человек и как девушка… Да-да, что особенного, я, наверно, в нее того… Это естественно, а что естественно, то не безобразно, друг мой, как говорит наш биолог…
Я даже написал стихотворение, в котором стою, глядя на ее окно, и мечтаю. Конец мне нравится, хотя он, наверно, совсем из другой оперы. Если хочешь, то вот он:
Почему так получается в стихах? Хочешь написать одно, а выходит другое. Ответь, ты ведь специалист.
В школе у нас какая-то «напряженка», хотя перемены чувствуются. В чем именно, точно не скажешь, но в воздухе пахнет чем-то новым. А самое новое — завуч Антонина Романовна ушла из школы. Говорят, на пенсию. И знаешь, кому предлагали ее место? Стелле Максимовне! Только она отказалась — из-за больного мужа, из-за Слона.
Сборник рассказов советских писателей о собаках – верных друзьях человека. Авторы этой книги: М. Пришвин, К. Паустовский, В. Белов, Е. Верейская, Б. Емельянов, В. Дудинцев, И. Эренбург и др.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От автораМожет быть, вы читали книгу «Как я ездил в командировку»? Она про Саню Данилова, про то, что с ним происходило в школе, дома, во дворе, в горах Северного Кавказа, в пионерском лагере…В новой моей книге «Кап, иди сюда!» вы прочтёте о других событиях из жизни Сани Данилова — о том, как он обиделся на своего папу и чуть не побил рекорд Абебе Бекила, олимпийского чемпиона по марафону. Узнаете вы и о том, что хотели найти ребята в горах Дагестана; почему за Ахматом приезжала синяя машина с красной полосой; в кого превратился Витя всего на три минуты; как Димка стал храбрецом, и многое, многое другое.«Ну, а кто же такой Кап?» — спросите вы.Конечно, это лохматый чёрно-пегий пёс.
Сборник рассказов Ю. Хазанова о том, какие истории приключались с псом Капом, с Вовой, и с Кирой-Кирюшей.
Продолжение романа «Лубянка, 23».От автора: Это 5-я часть моего затянувшегося «романа с собственной жизнью». Как и предыдущие четыре части, она может иметь вполне самостоятельное значение и уже самим своим появлением начисто опровергает забавную, однако не лишенную справедливости опечатку, появившуюся ещё в предшествующей 4-й части, где на странице 157 скептически настроенные работники типографии изменили всего одну букву, и, вместо слов «ваш покорный слуга», получилось «ваш покойный…» …Находясь в возрасте, который превосходит приличия и разумные пределы, я начал понимать, что вокруг меня появляются всё новые и новые поколения, для кого события и годы, о каких пишу, не намного ближе и понятней, чем время каких-нибудь Пунических войн между Римом и Карфагеном.
Продолжение романа «Черняховского, 4-А».Это, вполне самостоятельное, повествование является, в то же время, 6-й частью моего «воспоминательного романа» — о себе и о нас.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?
Сборник миниатюр «Некто Лукас» («Un tal Lucas») первым изданием вышел в Мадриде в 1979 году. Книга «Некто Лукас» является своеобразным продолжением «Историй хронопов и фамов», появившихся на свет в 1962 году. Ироничность, смеховая стихия, наивно-детский взгляд на мир, игра словами и ситуациями, краткость изложения, притчевая структура — характерные приметы обоих сборников. Как и в «Историях...», в этой книге — обилие кортасаровских неологизмов. В испаноязычных странах Лукас — фамилия самая обычная, «рядовая» (нечто вроде нашего: «Иванов, Петров, Сидоров»); кроме того — это испанская форма имени «Лука» (несомненно, напоминание о евангелисте Луке). По кортасаровской классификации, Лукас, безусловно, — самый что ни на есть настоящий хроноп.
Многие думают, что загадки великого Леонардо разгаданы, шедевры найдены, шифры взломаны… Отнюдь! Через четыре с лишним столетия после смерти великого художника, музыканта, писателя, изобретателя… в замке, где гений провел последние годы, живет мальчик Артур. Спит в кровати, на которой умер его кумир. Слышит его голос… Становится участником таинственных, пугающих, будоражащих ум, холодящих кровь событий, каждое из которых, так или иначе, оказывается еще одной тайной да Винчи. Гонзаг Сен-Бри, французский журналист, историк и романист, автор более 30 книг: романов, эссе, биографий.
В книгу «Из глубин памяти» вошли литературные портреты, воспоминания, наброски. Автор пишет о выступлениях В. И. Ленина, А. В. Луначарского, А. М. Горького, которые ему довелось слышать. Он рассказывает о Н. Асееве, Э. Багрицком, И. Бабеле и многих других советских писателях, с которыми ему пришлось близко соприкасаться. Значительная часть книги посвящена воспоминаниям о комсомольской юности автора.
Автор, сам много лет прослуживший в пограничных войсках, пишет о своих друзьях — пограничниках и таможенниках, бдительно несущих нелегкую службу на рубежах нашей Родины. Среди героев очерков немало жителей пограничных селений, всегда готовых помочь защитникам границ в разгадывании хитроумных уловок нарушителей, в их обнаружении и задержании. Для массового читателя.
«Цукерман освобожденный» — вторая часть знаменитой трилогии Филипа Рота о писателе Натане Цукермане, альтер эго самого Рота. Здесь Цукерману уже за тридцать, он — автор нашумевшего бестселлера, который вскружил голову публике конца 1960-х и сделал Цукермана литературной «звездой». На улицах Манхэттена поклонники не только досаждают ему непрошеными советами и доморощенной критикой, но и донимают угрозами. Это пугает, особенно после недавних убийств Кеннеди и Мартина Лютера Кинга. Слава разрушает жизнь знаменитости.
Это книга о писателях и художниках, о том, как раскрываются неизвестные доселе, важные моменты творческих биографий, как разыскивают исчезнувшие шедевры отечественной культуры. Читатели узнают, почему Екатерина II повелела уничтожить великолепное творение архитектора Баженова, кто автор превосходного портрета опального Полежаева и о многом другом. Василий Осокин — автор повестей и рассказов о Ломоносове и Викторе Васнецове, о памятниках искусства.Для среднего и старшего школьного возраста.
Повесть написана и форме дневника. Это раздумья человека 16–17 лет на пороге взрослой жизни. Писательница раскрывает перед нами мир старшеклассников: тут и ожидание любви, и споры о выборе профессии, о мужской чести и женской гордости, и противоречивые отношения с родителями.
Писатель А. Домбровский в небольших рассказах создал образы наиболее крупных представителей философской мысли: от Сократа и Платона до Маркса и Энгельса. Не выходя за границы достоверных фактов, в ряде случаев он прибегает к художественному вымыслу, давая возможность истории заговорить живым языком. Эта научно-художественная книга приобщит юного читателя к философии, способствуя формированию его мировоззрения.
Эта книга — сплав прозы и публицистики, разговор с молодым читателем об острых, спорных проблемах жизни: о романтике и деньгах, о подвиге и хулиганстве, о доброте и равнодушии, о верных друзьях, о любви. Некоторые очерки — своего рода ответы на письма читателей. Их цель — не дать рецепт поведения, а вызвать читателей на размышление, «высечь мыслью ответную мысль».