Укол рапиры - [59]
Потом она с родителями говорила, но я им твердо заявил: хочу работать и быть самостоятельным. Хватит с меня — сто учителей, родители, вожатые. Все за ручку водят. Пойду на работу, буду знать одного начальника. Отец и доказывал, и кричал, и так пробовал — по-хорошему, а я — свое. И главное — учебу забросил… Ну, ты знаешь, в общем. И вот тут Ольга Семеновна меня окончательно удивила: говорит, если так далеко зашло, то у нее знакомый один есть — Крушин Глеб Юрьевич. Журналист. Он как раз едет в длительную командировку — материалы для своих очерков собирать. Всегда один ездил, а сейчас несчастье такое у него случилось — пальцы руки плохо действуют: после фронтовой контузии. Так уже бывало несколько раз, потом проходило. Ну и, может, ему нужен будет помощник. Секретарь, в общем… Так что я теперь личный секретарь, понял?..
Хочешь знать, что я делаю? У меня блокнот — большущий такой. Я его в папке ношу: специально для блокнота купил. И я туда записываю, что мне Глеб Юрьевич говорит. Или когда он с кем-нибудь беседует тоже. А после, обещал, я и сам туда смогу писать — чего мне хочется. То есть что покажется интересным — ну, там, важным, смешным, хорошим, плохим или еще каким. Думаешь, легко? Я тоже так сначала думал…
…Начал писать это письмо, а потом отложил. Потому что понял: писать пока не о чем. Но зато теперь уже могу продолжить.
Мы много ходим с Глебом Юрьевичем по городу. Он ходок знатный, вот только рука плохо действует. И как интересно: поднять там что-нибудь или вилку держать может, а писать — почти нет. Так, каракули какие-то.
Чаще всего бываем в школах. Глеб Юрьевич с учителями разговаривает, сидит на уроках, на совещаниях разных, а потом, вечером, диктует мне, что записать. Иногда и во время беседы просит записывать. Эх, плохо, что стенографии мы не знаем!.. Пробовал я для скорости без гласных обходиться, как в арабском языке — только потом сам ничего разобрать не мог, что накорябал. На уроках я, конечно, не сижу или на совещании, а болтаюсь в это время по школе или в буфет иду. Чудно́ как-то сначала было: ноги сами так и тянут войти в класс, за парту усесться. И в коридоре тоже странно: отчего-то совсем нет знакомых лиц — тебя, Женьки, еще кое-кого… (Не думай, все уже прошло и даже быльем поросло. Во всяком случае, туманом покрылось.) По правде говоря, я очень заскучал по нашей школе, подумал, может, Ольга Семеновна специально подсунула мне такое дело, чтобы постоянно школу видеть и не забывать про нее.
Я пишу, наверно, не очень внятно, да? От одного к другому кидаюсь. Это потому, что мыслей разных много, обо всем думаешь, вспоминаешь. А что выбрать — не знаю. Вот так и поймешь, какое это нелегкое дело быть настоящим журналистом или писателем…
А теперь самое интересное. Про то, что случилось тут… Видишь, у меня прямо почти как в настоящем детективе: сначала то да се, пролог, вступление, экспозиция… как там еще… А потом — хлоп! — и быка за рога. Только убийства не будет, не жди, хотя вполне могло быть. Я не шучу… Слушай.
В тот день мы поздно засиделись в кабинете директора. (Во как! Дожил: сижу у директора, и никто меня не драит!)
Школа эта на самой окраине, здесь даже не дома, а кибитки. Не думай, что это телега такая, ха-ха! Это тоже жилье, но вроде мазанки, из глины. А вокруг дувал идет — забор глиняный.
Уже темно было, когда я вышел на улицу, и дождь моросил. За мною шла Галина Ивановна, директор, а Глеб Юрьевич и другие задержались чего-то. Я уж до ворот дошел — там аллейка такая, и повернулся поглядеть, где они все, как вдруг вижу: из кустов кто-то шагнул к Галине Ивановне. Здоровенный такой парень.
— Здрасьте, — говорит и к кепочке прикоснулся. — Наше вам с кисточкой. Не узнаете?
Сначала я испугался, но потом подумал: знакомый какой-то, значит, ничего. Только пьяный, верно.
— Постой, постой, — сказала Галина Ивановна. — Терехин, да? Вернулся?
— Вашими заботами, — говорит парень. — Век за вас бога молить буду. Удружили… Спасибочки…
— Не я тебе удружила, сам себе удружил. Я, что ли, людей без ножа грабила? Да что вспоминать, дело прошлое.
— А у меня сейчас и ножичек есть, — говорит парень. И действительно вытаскивает нож, я увидел, как блестит.
Ой, подумал я, как быть? Что делать?! Но, честное слово, подошел на несколько шагов ближе. Только они на меня внимания не обратили: стоят глядят друг на дружку, словно играют в кто кого переглядит.
— Очень просто и вдарю, — хрипло сказал парень. — А что?
Молчание.
— Ударь, — говорит потом Галина Ивановна. — Ударь. И будешь остаток жизни по тюрьмам сидеть…
Опять молчание. Я и не заметил или не понял, когда в этой темноте, под тусклым светом уличного фонаря, наступил перелом. Но он наступил, потому что я услыхал, как Галина Ивановна сказала:
— Вот что, Николай, будем считать, разговора у нас не было. Ты меня не видел, я тебя не слышала. Идет? Только при одном условии. Пойди сейчас проспись, потом задумайся кое о чем, а завтра в пять вечера приходи в школу. Мы ребят соберем, про себя немного расскажешь, ладно? А теперь иди… Шура, — обратилась она ко мне, словно только что увидела, — чего это наши там задержались?
Сборник рассказов советских писателей о собаках – верных друзьях человека. Авторы этой книги: М. Пришвин, К. Паустовский, В. Белов, Е. Верейская, Б. Емельянов, В. Дудинцев, И. Эренбург и др.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От автораМожет быть, вы читали книгу «Как я ездил в командировку»? Она про Саню Данилова, про то, что с ним происходило в школе, дома, во дворе, в горах Северного Кавказа, в пионерском лагере…В новой моей книге «Кап, иди сюда!» вы прочтёте о других событиях из жизни Сани Данилова — о том, как он обиделся на своего папу и чуть не побил рекорд Абебе Бекила, олимпийского чемпиона по марафону. Узнаете вы и о том, что хотели найти ребята в горах Дагестана; почему за Ахматом приезжала синяя машина с красной полосой; в кого превратился Витя всего на три минуты; как Димка стал храбрецом, и многое, многое другое.«Ну, а кто же такой Кап?» — спросите вы.Конечно, это лохматый чёрно-пегий пёс.
Сборник рассказов Ю. Хазанова о том, какие истории приключались с псом Капом, с Вовой, и с Кирой-Кирюшей.
Продолжение романа «Лубянка, 23».От автора: Это 5-я часть моего затянувшегося «романа с собственной жизнью». Как и предыдущие четыре части, она может иметь вполне самостоятельное значение и уже самим своим появлением начисто опровергает забавную, однако не лишенную справедливости опечатку, появившуюся ещё в предшествующей 4-й части, где на странице 157 скептически настроенные работники типографии изменили всего одну букву, и, вместо слов «ваш покорный слуга», получилось «ваш покойный…» …Находясь в возрасте, который превосходит приличия и разумные пределы, я начал понимать, что вокруг меня появляются всё новые и новые поколения, для кого события и годы, о каких пишу, не намного ближе и понятней, чем время каких-нибудь Пунических войн между Римом и Карфагеном.
Продолжение романа «Черняховского, 4-А».Это, вполне самостоятельное, повествование является, в то же время, 6-й частью моего «воспоминательного романа» — о себе и о нас.
Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.
В 1960 году Анне Броделе, известной латышской писательнице, исполнилось пятьдесят лет. Ее творческий путь начался в буржуазной Латвии 30-х годов. Вышедшая в переводе на русский язык повесть «Марта» воспроизводит обстановку тех лет, рассказывает о жизненном пути девушки-работницы, которую поиски справедливости приводят в революционное подполье. У писательницы острое чувство современности. В ее произведениях — будь то стихи, пьесы, рассказы — всегда чувствуется присутствие автора, который активно вмешивается в жизнь, умеет разглядеть в ней главное, ищет и находит правильные ответы на вопросы, выдвинутые действительностью. В романе «Верность» писательница приводит нас в латышскую деревню после XX съезда КПСС, знакомит с мужественными, убежденными, страстными людьми.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?
Сборник миниатюр «Некто Лукас» («Un tal Lucas») первым изданием вышел в Мадриде в 1979 году. Книга «Некто Лукас» является своеобразным продолжением «Историй хронопов и фамов», появившихся на свет в 1962 году. Ироничность, смеховая стихия, наивно-детский взгляд на мир, игра словами и ситуациями, краткость изложения, притчевая структура — характерные приметы обоих сборников. Как и в «Историях...», в этой книге — обилие кортасаровских неологизмов. В испаноязычных странах Лукас — фамилия самая обычная, «рядовая» (нечто вроде нашего: «Иванов, Петров, Сидоров»); кроме того — это испанская форма имени «Лука» (несомненно, напоминание о евангелисте Луке). По кортасаровской классификации, Лукас, безусловно, — самый что ни на есть настоящий хроноп.
Многие думают, что загадки великого Леонардо разгаданы, шедевры найдены, шифры взломаны… Отнюдь! Через четыре с лишним столетия после смерти великого художника, музыканта, писателя, изобретателя… в замке, где гений провел последние годы, живет мальчик Артур. Спит в кровати, на которой умер его кумир. Слышит его голос… Становится участником таинственных, пугающих, будоражащих ум, холодящих кровь событий, каждое из которых, так или иначе, оказывается еще одной тайной да Винчи. Гонзаг Сен-Бри, французский журналист, историк и романист, автор более 30 книг: романов, эссе, биографий.
Автор, сам много лет прослуживший в пограничных войсках, пишет о своих друзьях — пограничниках и таможенниках, бдительно несущих нелегкую службу на рубежах нашей Родины. Среди героев очерков немало жителей пограничных селений, всегда готовых помочь защитникам границ в разгадывании хитроумных уловок нарушителей, в их обнаружении и задержании. Для массового читателя.
Это книга о писателях и художниках, о том, как раскрываются неизвестные доселе, важные моменты творческих биографий, как разыскивают исчезнувшие шедевры отечественной культуры. Читатели узнают, почему Екатерина II повелела уничтожить великолепное творение архитектора Баженова, кто автор превосходного портрета опального Полежаева и о многом другом. Василий Осокин — автор повестей и рассказов о Ломоносове и Викторе Васнецове, о памятниках искусства.Для среднего и старшего школьного возраста.
Повесть написана и форме дневника. Это раздумья человека 16–17 лет на пороге взрослой жизни. Писательница раскрывает перед нами мир старшеклассников: тут и ожидание любви, и споры о выборе профессии, о мужской чести и женской гордости, и противоречивые отношения с родителями.
Писатель А. Домбровский в небольших рассказах создал образы наиболее крупных представителей философской мысли: от Сократа и Платона до Маркса и Энгельса. Не выходя за границы достоверных фактов, в ряде случаев он прибегает к художественному вымыслу, давая возможность истории заговорить живым языком. Эта научно-художественная книга приобщит юного читателя к философии, способствуя формированию его мировоззрения.
Эта книга — сплав прозы и публицистики, разговор с молодым читателем об острых, спорных проблемах жизни: о романтике и деньгах, о подвиге и хулиганстве, о доброте и равнодушии, о верных друзьях, о любви. Некоторые очерки — своего рода ответы на письма читателей. Их цель — не дать рецепт поведения, а вызвать читателей на размышление, «высечь мыслью ответную мысль».