Уильям и Кейт. Love story - [3]

Когда их спросили, сколько у них будет детей, Уильям ответил первым: «Мне кажется, что мы ко всему будем подходить постепенно. Сначала укрепим брак, а затем, возможно, подумаем и о детях. Но конечно же мы хотим стать настоящей семьей, поэтому нам нужно начинать задумываться об этом». Понятно, что его роль престолонаследника подразумевает, что он должен обеспечивать будущее монархии, но его дети будут обладать одним исключительным качеством: это будут принцы и принцессы, которых с полным правом можно будет назвать выходцами из народа. Предки Кэтрин трудились на шахтах в графстве Дарем на севере Англии, с трудом сводя концы с концами. По иронии судьбы шахтами этими владела прабабушка Уильяма, королева-мать Елизавета, в бытность свою леди Элизабет Боуз-Лайон, и она же была первой «посторонней» (хотя и аристократического происхождения), вышедшей замуж за члена королевской фамилии. Во время Второй мировой войны жена Георга VI стала настоящим символом единения нации, а после прославилась как всеобщая любимица «королева-мама». Жизнь она прожила долгую (родилась в 1900 году и скончалась в 2002-м), но не всегда гладкую. Она сыграла ключевую роль в поддержке своего заикающегося, несдержанного супруга в кризисе с отречением Эдварда в 1936 году, который едва не потряс монархию до основания.

В последующей за объявлением помолвки Уильяма и Кейт шумихе возникли неизбежные сравнения невесты молодого принца с его матерью Дианой, которая сегодня уже стала народной героиней. Но если Кейт и стоит сравнивать с кем-либо, то в первую очередь с леди Элизабет Боуз-Лайон, которая, возможно, представляет собой более подходящий образец для подражания. Союз леди Элизабет и герцога Йоркского Альберта (будущего короля Георга VI) стал возможным благодаря отцу герцога, королю Георгу V. В 1917 году Георг, учтя интересы только что провозглашенной Виндзорской династии, объявил, что ранее существовавший обычай брать в жены германских принцесс устарел. Его дети, по его собственным словам, вольны были отныне сочетаться браком с британскими подданными. Такова была его политическая реакция на первые бомбардировки Англии немецкими аэропланами «Гота» в ходе Первой мировой войны, называвшейся тогда «Войной, которая покончит со всеми войнами». Название «Саксен-Кобург-Готская династия» из патриотических соображений было заменено на «Виндзорская». Конечно, у самого Георга V было немало поводов ожидать самого худшего. Широкое распространение социалистических идей стоило жизни его кузену, не очень умелому правителю, российскому императору Николаю II, который, кстати, и внешне был очень похож на него. Георг V понимал, что, если он хочет избежать кровавой участи русского царя, ему нужно привлечь на свою сторону представителей рабочего класса, требовавших все большего участия в общественной жизни.

Представителями рабочего класса, оказавшими такую неожиданную услугу семейству Боуз-Лайон, были и предки Кейт, усердно трудившиеся глубоко под землей. Джеймс Харрисон, работавший на шахте Хеттон-Лайон в 1821 году, ни за что бы не поверил, что его прапрапрапраправнучка однажды станет королевой. (Подробнее о Джеймсе Харрисоне см. ниже.) Но влиянию времени подвержено все, в том числе и британская монархия.

Как и его прапрадед Георг V, молодой Уильям уверенно держит руку на пульсе времени. Здесь во многом сказывается влияние его матери, которая с ранних лет прививала мальчику мысль о том, что, несмотря на свое высокое происхождение, он должен оставаться собой и сам принимать решения. Как и многие его сверстники, которые однажды станут его подданными, он некоторое время жид вместе со своей подругой, что во времена Георга V считалось совершенно неприемлемым. Во время интервью Уильям объяснил, почему долго не заговаривал о браке. Он сказал, что дал Кейт возможность «пойти на попятную», если она вдруг поймет, что жизнь будущей королевы-супруги ей не подходит. «Когда же вы впервые обратили друг на друга внимание?» — задал вопрос Брэдби. «Ну, это было давно, Том, — ответил Уильям. — Сейчас попытаюсь вспомнить. Мы, конечно, познакомились в Сент-Эндрюсском университете. Сначала мы около года были просто друзьями, и наши отношения развивались. Мы проводили все больше времени друг с другом, часто шутили, смеялись, понимали, что нас связывают общие интересы и что нам вообще хорошо быть вместе. У нее такое озорное чувство юмора, и это мне помогает, потому что у меня юмор неважный, так что было смешно».

Кейт на этом интервью вела себя осторожнее, говорила более рассудительно и, повернувшись к будущему мужу, словно для поддержки, сказала: «Ну, я помню, что покраснела, когда встретилась с тобой, и вроде даже убежала, потому что очень застеснялась».

Предложение было сделано в весьма романтической обстановке. Почти что как в книжке, когда принц на белом коне произносит своей избраннице слова, от которых она едва не падает в обморок. Мать Уильяма, приемная внучка писательницы Барбары Картленд, заработавшей себе целое состояние на таких историях в розовых тонах, этим бы гордилась. Как говорил сам Уильям в интервью: «Это случилось примерно три недели назад, в Кении. До этого мы немного говорили о браке, так что совсем неожиданностью это не стало. Я привел ее в красивое место в Кении и сделал предложение». Кейт добавила: «Это было очень романтично. Там действительно настоящая романтика. Я даже не ожидала. Это был настоящий шок… и очень волнующе».