Уходящая в тени - [15]

   Слетела так, как будто в неё кто-то бросил камнем. Как будто её сбили камнем. В следующий миг в кромешной тьме я услышала смачный треск - совсем рядом. И обмерла, сообразив: кто-то безжалостно раздавил мой телефон. Втиснувшись спиной в сруб и обняв отца за плечи, чтобы не упал, я отчаянно прислушивалась к тишине. В кармане у меня зажигалка, но я боялась сделать хоть одно движение. Если телефон был в шаге от меня, значит, тот, кто его раздавил, до сих пор стоит тут же.

   Еле сдерживая зачастившее дыхание, я прислушивалась и прислушивалась к тишине, но, кроме своего дыхания и бьющего в уши пульса, не слышала ничего.

   Тот, сбивший свечу, всё ещё стоит рядом со мной? Или ушёл?

   Темнота, более глубокая, чем та, что притихла вместе со мной в глухом пространстве. С губ рвался вопрос: "Кто здесь?" Но в душе я была уверена, что стоит мне издать хоть звук, меня стукнут так же безжалостно, как отца. Как раздавили свечу - зная, что именно она даёт мне шанс выйти отсюда.

   Но плач пробился. И вскоре я затряслась не только из-за плача, но и от ужаса, что не могу остановить его; что тот, который в шаге от меня, сможет сориентироваться в темноте и ударить меня. Почему-то я была уверена, что он похож на Женьку. И что, если ударит, то ногой. Совершенно потерянная, я могла то и дело вдыхать воздух, чтобы хоть секунды не дышать и не плакать, давая ориентир для страшного незнакомца.

   И в одну из таких пауз я, с похолодевшим сердцем, услышала короткое сопение. Это был такой тихий звук, что его можно было услышать именно в полной тишине. И этот звук я узнала: человек не просто дышал тяжело. Нет, этот звук обозначал эмоцию: невидимка презрительно хмыкнул.

   А через мгновение я вскрикнула от боли: что-то множественное упало мне на ноги, рассекая кожу быстро-быстро. Будто заработала машина со множеством лезвий. От неожиданности и дикой боли я инстинктивно дёрнула ноги к себе и закричала уже в полный голос. Но это дёрганое движение оказалось страшней, вызвав болевой шквал, более острый, чем предыдущий. Как будто лезвия соскользнули с коленей к стопам.

   Сначала задавленные было, слёзы рванули сразу. Ноги горели и быстро увлажнялись бегущей кровью. Но одного прикосновения к собственной крови оказалось достаточным, чтобы я неуклюже и тяжело поднялась. В груди горела уже только злоба.

   Почему-то стало понятным, что невидимка ушёл. Подземелье со срубом чувствительно опустело. Боль, сжигающая меня, меня же и подняла. Я уверенно вытащила из карманов юбки зажигалку и чиркнула ею. Да, здесь пусто. Никого, кроме меня и папы.

   Стараясь не смотреть на папу и на свои ноги, по которым щекочуще и жгуче бежала кровь, я огляделась. Зарёванная, сопливая, я постепенно зверела. Меня? В этом колодце?! Никто не похоронит! Снова опустила зажигалку на край сруба. Точно знаю: теперь тот, невидимка, думает, что уел меня! Потому и ушёл спокойно. А вот фиг тебе!

   Всхлипывая и втягивая воздух насморочным носом, я перегнулась через край колодца, опустилась на него полностью животом. Источник мягко покачивался - привычно сильный и упругий. Я сунула в него руки по плечи. И вдохнула, открывшись.

   Никогда бы не осмелилась сделать такое. Не появись этот кровожадный невидимка, я бы сидела рядом с папой и ждала бы, когда приедут "электрики". Но этот (чуть не сорвалось словечко похлеще!) заставил меня действовать.

   С детства нам вбивали, что нельзя использовать источник силы больше необходимого, которое мы должны ощущать сами. И мы в самом деле чувствовали определённую норму того, что брали. Но теперь... Я захлебнулась в силе, которая рванула с кончиков моих пальцев в меня, распирая и заставляя чувствовать себя громадной и всемогущей. Громко всасывая её сквозь зубы, впитывая всеми порами, я думала только о том, что никогда ещё не была такой злой. Вынудили.

   Оторвавшись от источника, встала. Порезы на ногах всё ещё кровоточили. Но это пройдёт когда-нибудь. Сейчас не до того. Могу стоять - и пока хватит для задуманного.

   Сейчас главное - другое. Я набрала силы, чтобы поднять папу. И теперь я нагнулась к телу, которое только что с трудом ворочала. И с трудом же, но сумела поднять его на ноги. Взгромоздила, прислонив - словно заставив сесть на край колодца. Придерживая одной рукой его тело - схватившись за собранную на его груди рубаху, я взяла зажигалку и, потянувшись через бессознательное тело, отодвинула её. Вздрагивающая тень отца оказалась за мной... Только сейчас поняла, что до сих пор всхлипываю. Но ненависть к тому, кто оказался беспощадным ко мне, слабой, не проходила.

   - Папа, тебе придётся потерпеть...

   Глубоко вздохнув, я повалила тяжёлое тело отца на себя, одновременно шагнув в его тень...

   ... И оттолкнула его от себя - на диван. Он упал неуклюже, и я успела снова схватить его за грудки, чтобы не стукнулся головой. И обвела шальными, плохо понимающими глазами, где именно я оказалась.

   Да, я загадывала это место и видела его перед глазами, когда на подламывающихся ногах шагала в тень. Но сейчас, когда проделала всё это, поверить не могла, что я всё-таки очутилась в собственной городской квартире, в гостиной комнате, которая одновременно является и спальней, и деловым кабинетом. Да ещё привела сюда папу. Притащила.