Уходя, не оглядывайся - [11]

В шесть часов на проселочную дорогу, ведущую к ферме, свернул разбитый грузовик, нагруженный дынями, и подрулил к одному из сараев. Девушка вышла из дома. Из грузовика вылезли двое мужчин – один молодой, другой постарше. Все трое направились в дом, и я представил себе, как они садятся за ужин. Сама мысль об этом казалась мучительной. Я был настолько голоден, что с вожделением вспоминал помои, которыми нас кормили в Фарнуорте.

Прошло еще два часа. Солнце скрылось, и на небе показались звезды. Движение на дороге практически замерло, уже довольно давно я не видел ни одного полицейского. Пожалуй, пора пускаться в путь.

Я добрался до автострады, не заметив ни одной машины. В одном из окон дома горел свет. Перебежав через шоссе, я оказался на дороге, ведущей на ферму. Ворота были закрыты, и мне пришлось перелезть через забор. Миновав жилой дом, я остановился у распахнутой двери одного из сараев. Было темно. Из двери доносился сильный аромат дынь. Я вошел. Ножа у меня не было, и дыни пришлось разрывать руками. Теплый сладкий сок и нежная мякоть утолили жажду и притупили чувство голода.

Я так устал, что глаза закрывались сами собой, и я решил немного передохнуть, прежде чем отправиться в пятимильный переход до железной дороги. Перебравшись через гору дынь, я растянулся на земле. Из дома доносилась танцевальная музыка, передававшаяся по радио. Я закрыл глаза – насколько здесь было лучше, чем в зловонном бараке Фарнуорта! Интересно, удастся ли мне попасть на поезд?.. пока мне везло… пока…

Я проснулся так неожиданно, что сердце в испуге чуть не выскочило из груди. Через открытую дверь сарая были видны очертания далеких холмов. На кроваво-красном небе всходило солнце, и его бледный свет скудно освещал сарай, проникая в него сквозь щели. Охваченный тревогой, я попытался встать и тут сообразил, что проспал больше восьми часов. Уже был слышен рев мчавшихся по автостраде грузовиков. Я не мог рисковать, пытаясь пробраться незамеченным целых пять миль, которые отделяли меня от железной дороги. В своей черно-серой полосатой тюремной одежде я попадусь на глаза водителю первого же проезжающего грузовика.

Из дома послышались шаги и голоса. До меня донесся запах жареной ветчины. Я наблюдал за домом, и примерно через полчаса из него вышли оба мужчины в сопровождении девушки. На вид ей было лет семнадцать, у нее была почти черная от загара кожа. Ее вряд ли можно было назвать красивой, но у нее была хорошая фигурка, а улыбка делала ее привлекательной. Они о чем-то поговорили, затем мужчины сели в грузовик и уехали, а девушка вернулась в дом. Я отведал дынь еще раз и устроился за грудой ящиков.

Теперь до заката солнца я оказался в плену на этой ферме. Размышляя о своем положении, я пришел к выводу, что, может быть, это не так уж и плохо. Пока я сижу здесь в относительной безопасности, погоня, возможно, закончится. Я положил голову на свернутый мешок и закрыл глаза. В сарае было жарко, и я задремал.

Проснулся я опять неожиданно примерно час спустя. В сарае кто-то был, я слышал шорох движений. Соблюдая максимальную осторожность, я выглянул из-за ящиков, за которыми скрывался. Девушка сортировала дыни по размерам, раскладывая их на три кучи. Она работала быстро и ловко, повернувшись ко мне спиной и то и дело встряхивая черными волосами, рассыпавшимися каждый раз, когда она наклоняла голову.

Я смотрел на нее, спрашивая себя, стоит ли обнаруживать свое присутствие, как вдруг понял, что она заметила, что находится в сарае не одна. Она прекратила работу, потом вновь принялась за нее, но уже не в том ритме, что прежде. Я понял, что девушка испугалась: это было видно по тому, как она раскладывала дыни. Мне было ясно, что, если я ничего не предприму, и притом достаточно быстро, она бросится из сарая и, возможно, поднимет крик. Я видел, что она нервничает все больше и больше.

– Не бойся, – сказал я очень тихо и встал так, чтобы она могла меня увидеть.

Девушка резко повернулась. Мне было ее очень жаль. Ее кожа побелела даже сквозь загар; она попыталась закричать, но из этого ничего не вышло.

Вид у меня действительно был ужасный: я не брился два дня, грязная одежда висела клочьями, росту я был немаленького, да и вид был разбойничий. Я видел, какой ее обуял ужас, и от этого мне самому стало нехорошо.

– Я не сделаю тебе ничего плохого, – сказал я, наблюдая, как она медленно пятится назад, пока не уперлась в стену сарая. Одета она была в джинсы и красную с белым ковбойку. Было видно, как под рубашкой поднимались и опускались ее маленькие груди.

– Не подходи ко мне! – прошептала она сдавленным голосом.

– Я не хотел тебя испугать. Ты меня сама напугала, – сказал я. – За мной охотятся – эти, из Фарнуорта. Ты поможешь мне? Я голоден, и мне нужна одежда. Ведь ты меня не выдашь?

Девушка выходила из состояния оцепенения и потихоньку успокаивалась.

– Что тебе здесь нужно? – спросила она.

– Я был голоден и пробрался сюда прошлой ночью за дынями. А затем имел глупость заснуть. Я собирался добраться до железной дороги, пока не рассвело.

– Но они следят за дорогой, – сказала она тихо, и я понял, что она на моей стороне. – Вчера вечером об этом говорили по радио. Именно там тебя и ждут.