Уходили в бой «катюши» - [3]
За находчивость и отвагу В. Толстых награжден орденом Красной Звезды.
Командный пункт стрелковой дивизии находился в балке северо-западнее Горной Поляны. Прорвав нашу оборону, восемь танков противника оказались вблизи этого КП, в тылу огневых позиций 3-го дивизиона 4-го гвардейского Краснознаменного минометного полка. Перед командиром встала трудная задача. При стрельбе по прорвавшимся танкам огоны боевых установок мог поразить нашу пехоту, залегшую севернее, в небольшой роще. Если же огонь немного сместить, можно было залпом накрыть КП дивизии. В этой сложной обстановке, когда исход боя решали буквально считанные минуты, командир дивизиона нашел единственно верное решение: на виду противника он занял открытую огневую позицию и по новым, уверенно и точно сделанным расчетам дал залп. Он оказался удачным. Два танка загорелись, один закрутился на месте с перебитой гусеницей, остальные повернули назад и были подбиты артиллеристами.
Этот эпизод запомнился потому, что залп был дан с большой возможностью поражения своих. Знание своего оружия, высокое воинское мастерство позволили в этих сложных условиях все же уничтожить противника. Так суровые будни войны вносили свои существенные поправки в установленные правила использования гвардейских минометных частей. В дальнейшем было немало боевых эпизодов, когда гвардейцы-минометчики выводили свои установки на открытые позиции, расстреливая танки, самоходные установки и бронетранспортеры противника.
Вот что написал о тех днях бывший адъютант Паулюса полковник Адам:
«При наступлении 6-й армии к Волге кровь немецких солдат лилась рекой. Отошли в прошлое легкие успехи западной кампании, равно как и бодрое настроение солдат, характерное для лета 1941 или для мая и июня 1942 года. Во время моих поездок в вездеходе я постоянно встречал отставших солдат, которые после тяжелых боев разыскивали свои части»[1].
Интересно признание одного такого отставшего солдата, с которым разговорился полковник Адам:
«В таком пекле даже здесь, на Востоке, мне еще не приходилось бывать. Задал нам Иван жару, у нас только искры из глаз сыпались. Счастье еще, что наши окопы глубокие, иначе от нас ничего бы не осталось. Артиллерия у русских знатная. Отлично работает — что ни выстрел, то прямое попадание в наши позиции. А мы только жмемся, да поглубже в дерьмо зарываемся. Много наших от артиллерии пострадало. А самое большое проклятие — „катюши“. Где они тюкнут, там человек и охнуть не успеет»[2] (курсив — авт.).
Что ни говори, а гвардейцам-минометчикам приятны эти слова!
Наши славные воины в упорных боях сбивали спесь с чванливых гитлеровских вояк. Фашисты надеялись захватить Сталинград с ходу, ценой малых потерь. Им не пошли впрок уроки Брестской крепости, Одессы, Севастополя, Москвы. Им предстояло на собственной шкуре познать, что значит подобная забывчивость.
Признания полковника Адама, которые приведены выше, — лишнее доказательство того, что фашисты стали испытывать неуверенность в своей военной удаче еще на дальних подступах к Сталинграду. На город надвигалась гитлеровская 6-я армия Паулюса и масса танков 4-й танковой армии. Фашистская авиация совершала до двух тысяч самолето-вылетов в день. По всем законам германской военной науки такого удара не мог выдержать ни один город. А Сталинград стоял. Переносились сроки его взятия, где-то во вторых эшелонах фашистских войск ржавели в ящиках железные кресты, обещанные тем, кто первым прорвется к Волге. А Сталинград боролся.
Даже пропаганда Геббельса вынуждена была сменить тон. «Фелькишер беобахтер» слезливо жаловалась: «Советские войска превратили гигантский район протяжением в 40 км, окружающий город, в зону укреплений… Город в его теперешнем состоянии можно назвать сильнейшей крепостью. Его стальной пояс приходится разбивать по кускам». Мы-то знали, что этот «пояс» — невиданная в мире стойкость защитников города-героя, с которой пришлось столкнуться фашистам.
В Сталинграде не было практически ни одного взрослого человека, который бы не участвовал в его защите. Большую работу в это время вели обком партии, городской комитет обороны, до конца битвы остававшиеся в городе. Об этом широко известно. Приведу лишь небольшую выдержку из обращения городского комитета обороны:
«Страна на помощь защитникам Сталинграда направляет все больше лучших боевых частей, которые истребляют немецкие войска в районе Сталинграда.
В этой героической борьбе за Сталинград каждый гражданин нашего города, сознавая всю ответственность перед Родиной, всеми средствами и силами должен активно помогать воинам Красной Армии в истреблении фашистских головорезов, вторгнувшихся на нашу священную землю».
Вновь, как и в гражданскую войну, когда на «Красный Верден» — Царицын надвигались деникинцы, в окопы и за станки встали рядом мужья и жены, отцы и сыновья. В войсках знали, что делается в городе. Воины в свою очередь стремились все свое умение, храбрость и находчивость отдать обороне Сталинграда. В эти дни много славных подвигов совершили и наши гвардейцы-минометчики.
В конце августа на западном участке обороны города в одном месте врагу удалось прорвать наши боевые порядки. Обстановка сложилась для нас весьма сложная: в очень трудном положении оказались пехотинцы — фашисты решили их окружать. Подполковник Низков получил приказ огнем «катюш» своего дивизиона уничтожить противника. Не прошло и минуты, как боевые машины на предельной скорости уже шли к намеченной огневой позиции. Немцы вели ураганный огонь из танков и орудий. Над нашими боевыми порядками кружились «музыканты» — так за воющий звук называли на фронте Ю-87.
Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В ноябре 1917 года солдаты избрали Александра Тодорского командиром корпуса. Через год, находясь на партийной и советской работе в родном Весьегонске, он написал книгу «Год – с винтовкой и плугом», получившую высокую оценку В. И. Ленина. Яркой страницей в биографию Тодорского вошла гражданская война. Вступив в 1919 году добровольцем в Красную Армию, он участвует в разгроме деникинцев на Дону, командует бригадой, разбившей антисоветские банды в Азербайджане, помогает положить конец дашнакской авантюре в Армении и выступлениям басмачей в Фергане.