Ухо, дыня, сто двадцать пять! - [22]
«Может, мне удастся выскочить в окно?» – подумал Яцек.
К сожалению, окно было закрыто, и вдобавок перед самым отправлением поезда в купе вошла женщина с множеством свёртков и маленьким мальчиком. Она села напротив и сразу же стала возмущаться:
– Что это за порядок, чтобы собака ехала в купе! Я не согласна! Вот ещё! Проводник!
Поезд тронулся, а проводника нигде не было видно.
– Поглядите только, собака ей не нравится, – рассердился Яцек. – Собака её раздражает. Так где же мне ехать?
– Собака должна ехать в специальной клетке в товарном вагоне, – выкрикивала женщина, – а не вместе с людьми!
– Нет, вы послушайте, – ещё больше разозлился Яцек, – я уже не могу ехать в нормальном вагоне!
– Он очень спокойный пёс и к тому же в наморднике, – успокаивал нервную женщину мужчина с усиками. – Ведь он вас не укусил.
– Этого ещё не хватало! Заберите немедленно своего мерзкого пса!
– Это я-то мерзкий? – возмутился Яцек. – Я мерзкий! Вы слышали что-нибудь подобное?
И так расстроился, что даже заскулил.
– Тихо, тихо, пёсик, не волнуйся. – Хозяин погладил его по голове. – Ты очень хороший породистый пёс, просто эта женщина не разбирается в собаках.
– Разбираюсь или не разбираюсь, только я не могу позволить, чтобы собака ехала вместе с моим ребёнком! С моим дорогим Томусем!
Между тем дорогой Томусь уже успел высыпать на пол мусор из пепельниц, испачкать грязными ботинками новую красивую обивку сидений в купе и сейчас пытался дотянуться до занавески, чтобы её сорвать.
«Что за несносный мальчишка!» – Яцек Космаля в облике жёлтой таксы даже затрясся от возмущения. Его хозяин, видя это, тоже стал кричать:
– Успокойтесь немедленно! Даже собака разнервничалась от всего этого шума. А ваш сынок ещё более несносный, чем мой Пимпусь!
– Хи-хи-хи-хи! Пимпусь! – захихикал Томусь и попытался ущипнуть таксу за хвост.
«Видали, на мне намордник, защищаться я не могу, а он ко мне пристаёт, – возмутился Космаля, – разве это справедливо? И вообще надо запретить приставать к собакам!»
В этот момент Томусю удалось схватить Яцека за хвост.
– Ау-у-у, – завыл Яцек, – больно! А Томусь весело засмеялся.
– Мама! Смотри, как он меня боится!
– Скверный мальчишка! – стал на защиту своей собаки мужчина с усиками. – А вы должны сказать сыну, что так делать нельзя!
– Томусик, веди себя хорошо, сынок! Не надо тянуть собачку за хвостик!
– А я буду тянуть! – упорствовал Томусь.
– Попробуй только! – грозно рявкнул Космаля и оскалил зубы.
– Вот видишь! Если будешь тянуть, собачка на тебя рассердится!
Тут разговор прервался, так как поезд остановился на какой-то станции и мама с сыном поспешно вышли. В купе стало тихо и хорошо. Космаля пытался выглянуть в окно, и наконец это ему удалось. Он даже сумел прочесть большую надпись на здании вокзала: «Жабья Воля».
– Ай, ай, ай! Жабья Воля! – жалобно заскулил Космаля. – Ай, ай, ай! Это же страшно далеко, где-то на краю света! Бедный я, бедный! И куда же везёт меня этот незнакомый человек? Что со мной будет?
– Тихо, пёсик, тихо! – успокаивал его мужчина с усиками. – Скоро будем дома!
И гладил его по голове.
– Но я хочу к себе домой, – всхлипывал по-собачьи Яцек, – хочу домой!
Мягкое покачивание вагона и монотонный стук колёс действовали усыпляюще. Несмотря на все огорчения, Космаля всхлипывал всё тише и наконец уснул сладко и крепко. Так крепко, что не слышал, как поезд останавливался на разных станциях и как на одной из них мужчина с усиками взял его на руки и вышел на перрон. Солнце уже клонилось к закату. Поезд, отправляясь дальше, пронзительно засвистел.
– Ой! – испуганно вскрикнул Космаля, сразу проснувшись. – Ой! Что случилось?
Вскоре Яцек и его хозяин уже сидели в смешной бричке, запряжённой гнедым конём. На козлах торчал какой-то парнишка и правил. Щёлкая кнутом, он рассказывал обо всём случившемся за последние дни, а к мужчине с усиками обращался: «Пан лесничий».
К Яцеку парнишка отнёсся добродушно. Для начала погладил его по голове и сказал, что хороший пёс в лесничестве пригодится, особенно охотничий, так как Бурый для этого не подходит.
– Только бы он не вздумал покусать этого маленького желточка,- добавил он, показывая на Яцека.- Бурый не любит чужих собак.
– Какого ещё желточка? – проворчал обиженный Космаля. Но никто не обратил на него внимания.
– Ничего, привыкнет, – успокоил лесничий и добавил: – А этого зовут Пимпусь.
Парнишка кивнул.
– Неплохо, хоть немного смешно,- похвалил он и, повернувшись на козлах, позвал: – Пимпусь!
Космаля, не очень-то довольный таким обращением, отвернулся и сделал вид, будто к нему это не относится. «Ничего себе, придумали имечко. Тут, в деревне, небось все будут надо мной смеяться».
И стал представлять себе, что было бы в классе, если бы кто-нибудь из ребят узнал, как его, самого Яцека Космалю, непобедимого вождя Команды Силачей, называют сейчас Пимпусь! Он тяжело вздохнул, но его размышления длились недолго, их прервал чей-то громкий смех. Смех звучал ехидно, и Космаля не сомневался – смеются над ним. Он беспокойно зашевелился, прислушался и тогда понял, что это ржёт конь, запряжённый в бричку.
