Ухо, дыня, сто двадцать пять! - [12]

– Надо подпрыгнуть, – решил он.

Это оказалось нелегко. Звонок был поставлен очень высоко. Но в конце концов после нескольких неудачных попыток ему удалось ткнуть носом в кнопку звонка. Он ткнул изо всех сил и чуть не взвыл от боли. Известно – нос у собак очень чувствителен. Зато цель была достигнута. Звонок задребезжал резко, пронзительно.

– Кто там? – спросил из-за двери голос тётки Леокадии. – Кто там?

Тут же закричала мама:

– Ах, Лёля! – Мама всегда называла тётю «Лё-ля». – Лёля! Может, это Яцек вернулся!

И быстро открыла дверь. Из-за маминой спины выглядывала Боженка.

– Никого нет?! – удивилась и одновременно испугалась мама.

– Гав! Гав! – сказал Яцек. – Гав! Гав! Ведь это я, Яцек! Только так вышло, что я временно стал собакой. Но это недоразумение! Я скоро снова стану человеком! Гав! Гав!

Из его лая мама, конечно, ничего не поняла. А Божена закричала:

– Мама, наверно, звонил этот пёсик! Давай впустим его! Пусть он останется у нас навсегда!

«Мировая девчонка эта Божена», – подумал Космаля и тявкнул:

– Ну ладно! За то, что ты меня теперь защищаешь, я, когда снова стану мальчишкой, не буду таскать тебя за те два мышиных хвостика, которые ты называешь косами.

Божена не поняла его тявканья, но продолжала упрашивать:

– Видишь, мама, как он жалобно тявкает. Возьмём его!

Мама уже почти согласилась, но тут опять вмешалась тётка Леокадия:

– Неизвестно, что это за пёс! Ещё укусит кого-нибудь в доме. К тому же вон какой он грязный, и, наверно, у него блохи!

– Нет у меня блох! – рассердился Яцек. – Нет никаких блох!

И надо же! Вместо этого восклицания, полного благородного возмущения, раздалось обычное собачье ворчание, к тому же довольно грозное. Тётя разгневалась ещё больше.

– Видите? Видите? – торжествующе кричала она. – Я же говорила, что это злой и опасный пёс! Ещё укусит нас! А то и вовсе загрызёт!

Яцек готов был расплакаться. С горя он сел на задние лапы и завыл тихо и очень жалобно. Это ещё больше растрогало Боженку.

– Ах, тётя! Он просит прощения, видишь? Как хорошо он просит прощения!

Но тётя не разделяла восторга Боженки.

– Подумаешь! Этакий уродец на кривых лапах! И что тебе в нём понравилось, малышка? – пробормотала тётя. – Не видела собак покрасивей?

Дверь снова закрылась.

Нет, это было уж слишком! Космаля возмутился до глубины души и грозно проворчал:

– Я уродец? У меня кривые лапы? Если так, я уйду, и всё. Возьму и уйду навсегда…

Он уже стал спускаться по лестнице, но тут услышал, что кто-то идёт наверх. Через минуту он понял, что это его родной папа. Папа шёл очень быстро и тяжело дышал. Космаля хотел ещё раз сказать отцу, что не надо расстраиваться, ведь он, Яцек, вернулся домой, правда в собачьем виде, но всё же вернулся, однако отец пробежал мимо, словно вовсе его не заметил, и нетерпеливо позвонил в дверь. Открыла мама.

– Его нет? – услышал Яцек её испуганный голос.

– Нет ни у Люцины, ни у Эрнестины! Мама начала всхлипывать.

– Пропал, ах! Ах!

– Может, он засиделся у какого-нибудь товарища, – попробовал утешить её отец.

Продолжения разговора уже не было слышно. Наверно, все ушли в комнату. Космаля решил, что не остаётся ничего другого, как, свернувшись калачиком, улечься на коврик и терпеливо ждать, что будет дальше. А через несколько минут, утомлённый непривычными переживаниями этого дня, он уже сладко спал под дверью своей квартиры.

Правда, скоро он проснулся, услышав какой-то скрип, и в щели приоткрытой двери увидел лицо Божены. Она осторожно выглянула и обрадовалась, увидев его. В руке она держала большую кость с остатками мяса.

– Пёсик, таксочка, – зашептала она, – ты, наверное, голодный. Мне тебя так жаль! Спишь здесь на жёстком коврике.

«Вы поглядите, – снова подумал Яцек, – Божена действительно добрая девчонка».

Кость пахла очень вкусно. Он цапнул её зубами и стал жадно обгрызать. А в благодарность повилял хвостом.

– Принести ещё что-нибудь? – спросила восхищённая его аппетитом Божена. И погладила по головке, приговаривая: – Хороший, хороший, любимый пёсик!

10. ВСЁ ЕЩЁ ЭТА СОБАЧЬЯ ЖИЗНЬ

Где-то, за какой-то дверью, пробило шесть, когда Космаля проснулся. Он открыл один глаз, но поскольку вокруг ещё было довольно темно, тут же закрыл его и решил спать дальше. Припомнился ему ужасно смешной сон – будто был он не мальчиком, а маленькой жёлтой собачкой. «И что только человеку не приснится», – подумал он. Собрался повернуться на другой бок, но тут почувствовал, что ему холодно. «Наверно, съехало одеяло», – вздохнул он и уже собрался протянуть руку, чтобы накрыться с головой, но тут же понял, что одеяла на нём вообще нет. Да и рука не протягивалась, уж очень она была короткая.

«Это от холода свело руку, не иначе, – решил он. – Хорошо ещё, что я закалённый, не какой-нибудь мерзляк. Но всё равно надо будет поднять одеяло и укрыться. Ведь ещё очень рано, можно поспать часок. Только бы тётя не подумала разбудить меня пораньше, чтобы послать за хлебом».

Яцек попробовал повернуться на другой бок – не вышло. «Что такое? – рассердился он. – Почему мне так неудобно лежать? И кровать такая жёсткая».

Наконец он сел. И тогда только понял, что сидит под дверью родной квартиры, на грязном коврике. Взглянул на руки – нет, это были не руки, а всё ещё кривые собачьи лапы, в точности такие, как у всех такс. И хвост был такой, как полагается. В общем, он всё ещё был псом.