Ухо, дыня, сто двадцать пять! - [11]

– Уж с ним-то ничего не случится, – успокаивал маму отец. – Скорее он кого угодно обидит. Мне уже с ним сил не хватает!

– Ох, нехороший, нехороший он мальчик, – отозвалась тётя Леокадия.

«А тётка всегда должна подлить масла в огонь», – подумал Космаля.

Мама продолжала нервничать:

– Уже половина шестого! Может быть, Стасик, – (папу зовут Станислав), – может быть, Стасик, сходишь в школу и узнаешь, что там с Яцеком?

– Ну, схожу, схожу, – вздохнул отец. – Но если узнаю, что он опять набедокурил, уж я с ним поговорю!

Послышались тяжёлые шаги.

«Только бы отец слишком быстро не захлопнул дверь, – подумал Яцек. – Можно было бы попытаться проскользнуть в квартиру. Но он наверняка захлопнет. А если попробовать проскочить у него между ногами?»

Мысль ему понравилась. Во всяком случае, он ничем не рисковал. А вдруг удастся?

«Может, когда я снова окажусь дома, то опять стану мальчиком, – мечтал Яцек. – Я быстро побежал бы в ванную и сделал вид, что давно уже дома, только долго мою руки, потому что они в чернилах. Неплохо придумано. Голова-то работает».

Космаля от удовольствия помахал хвостиком, приблизился к двери и, затаившись, стал ждать. Как только дверь открылась, он стремительно проскочил в прихожую.

План удался. Отец, спешивший на поиски Яцека, так задумался, что не заметил маленького пёсика, прошмыгнувшего у него под ногами. И всё было бы отлично, если бы в этот момент через прихожую не проходила тётя Леокадия. Она несла поднос, уставленный посудой, которую только что собрала со стола. А Космаля, мчавшийся без оглядки, как раз попал ей под ноги. Тётя испугалась, пронзительно вскрикнула, покачнулась, и поднос с горой грязных тарелок и вазочкой с остатками шоколадного пудинга описал в воздухе красивую дугу и с невообразимым шумом рухнул на пол. Точнее, не на пол, а прямо на спину пробегавшего Космали.

– Ах! Ах! Убили! – завыл он в ужасе. А тётя Леокадия подхватила:

– Ах! Ах! Опять собака! Хотела меня укусить!

– Вовсе и не хотел! – проворчал испуганный Космаля, с трудом выбираясь из-под подноса и груды тарелок. Он собирался ещё что-то добавить, но ему мешал пудинг, залепивший глаза и нос. Облизнувшись, Яцек почувствовал любимый вкус шоколада. Тогда, не обращая внимания на возгласы тёти, он стал смешно махать языком.

«Хоть так немного съем», – подумал он. А тётя между тем выкрикивала:

– Скверная дворняжка! Прочь с глаз моих!

– Это я-то дворняжка?! – рявкнул возмущённый Космаля, быстро слизывая остатки пудинга.

– О! Она ещё ворчит на меня! Она собирается меня укусить!

– Тётя, – закричала Боженка, вбегая в прихожую, – это ведь тот самый пёсик, который сидел под дверью!

– Ну уж не знаю, тот или не тот! – сердито пробормотала тётя Леокадия.

– Ой! Как он выглядит? Бедная псинка! Вся мордочка в пудинге!

– Ну что ты разойкалась? – разозлился Яцек.- Разве так встречают родного брата? А ещё переживала, что меня долго нет…

К сожалению, вместо всех этих слов раздался лишь громкий лай:

– Гав! Гав!

– Проочь! – завопила тётя.

В это время щелкнул дверной замок. Вернулся отец. Он был сильно взволнован, шляпа съехала набок. Мама кинулась ему навстречу.

– Ну, что с Яцеком? – поспешно спросила она.

– В школе его нет, – ответил отец, – и неизвестно, где он болтается! Уж я с ним поговорю!

– Нигде я не болтаюсь! Я давно уже дома! – крикнул Космаля.

– Это ещё что? – удивился отец. – Опять собака!

Яцек хотел объяснить, что никакая это не собака, а он, Яцек, но отец снова рассердился:

– Выгнать её вон! С ума можно сойти!

– Папочка! Пусть пёсик останется у нас, – стала просить Божена.

Но тётя была неумолима и решительно заявила:

– Я не потерплю здесь никакой собаки!

– Ну почему же? – заскулил Космаля. – Уж если так получилось, что я временно стал собакой, неужели я не имею права остаться в родном доме, у папы с мамой? Но тётя никогда не любила животных, – добавил он горько.

Просьбы Боженки не помогли. Космаля почувствовал, что сильная папина рука берёт его за загривок и поднимает в воздух. Через минуту он уже снова сидел на коврике под дверью и прислушивался к голосам в квартире.

– Но что всё-таки случилось с Яцеком? – спрашивала обеспокоенная мама. – Не обидел ли его кто?

– Может, он пошёл к тёте Люпине? – предположила Божена.

– Это возможно! – немного утешилась мама. – Но всё равно ему пора бы уже вернуться.

– Я поеду к Люцине, – решил отец. – Ну и задам я паршивцу за все наши тревоги!

Услышав это, Яцек весело замахал хвостом, что, как известно, служит у собак выражением радости. А радовался он потому, что благодаря превращению в собаку избежал неприятного разговора с отцом.

«И всё же мне не хотелось бы навсегда остаться в собачьей шкуре».

Дверь резко открылась, и на пороге появился отец. Космаля отскочил в тёмный угол лестничной площадки, стараясь не попасться ему на глаза. Осторожность никогда не помешает.

– Загляну к Люцине, а если его там нет, заеду ещё к Эрнестине, – говорил отец маме (Эрнестина- это была другая тётка).

– И возвращайся поскорее! – крикнула мама. Как только отец спустился по лестнице, Космаля

вернулся на своё место, на коврик у двери, и стал размышлять, как бы ему ещё раз попасть в квартиру. Он встал на задние лапы и попытался дотянуться до звонка. Напрасно.