Угрюмый дудочник - [11]

В конце концов, благоразумие взяло верх, и Аннет выбрала для еды не экзотические блюда, а те, что не обещали никаких неожиданностей со стороны наших желудков, непривычных к подобному разнообразию. Вначале мы ели осторожно, а затем – с обычным хорошим аппетитом.

Когда закончился наш превосходный обед, Аннет поставила в ряд несколько банок и задумчиво взглянула на меня.

– Как ты думаешь, он согласится продать это? – спросила она.

– Мне бы хотелось их иметь для праздника Крещения.

– Почему бы не спросить? Ему должен понравиться свежий хлеб, ягодные варенья или даже глубоко замороженный обед. Консервы надоедают, даже инопланетные.

– А теперь, – я обратился ко всем, – давайте наведем порядок.

Дисциплина победила, хотя я знал, что им хочется заняться исследованием. Я заметил, что дверь гравилифта заперта, за что был благодарен Лугарду. Ребята подчинятся правилам, за запертые двери заглядывать не станут.

Я отключал нагреватель, когда что-то заставило меня пересчитать присутствующих. Двоих не было – Теда и Айфорса. Я позвал их по имени.

Аннет обернулась, но Дайнан объяснил:

– Они ушли, как только убрали посуду, Вир.

Комната связи? Вполне в духе Теда; впрочем, вряд ли даже Тед сможет включить экраны. Тем не менее я быстро пошел по коридору: Тед все чаще нарушает дисциплину, а мне не хочется, что бы между нами происходили стычки.

– Грисс Лугард!

Слова звучали громко, они разносились по коридору, отражаясь от стен.

Я вошел в тот момент, когда Тед убрал руку с кнопки. По-видимому, он хотел отключить звук, но старую установку заело, и голос продолжал греметь.

– Таково положение, джентльмены, – голос Лугарда, усиленный радиоприемником, звучал резко. – Их обещаниям нельзя доверять...

– Только с вашей точки зрения, сектор-капитан. – Это Сцильд Дрекс. Ум военного всюду видит опасности...

– Ум военного! – ясно послышался ответ Лугарда. – Я думал, что объяснил понятно: ситуация так же очевидна, как солнце у вас над головой!

Вы хотите мира. Вы считаете, что война окончена. Может, она и кончилась, та война, которую мы вели, но и мира теперь нет – есть вакуум, в котором нет законов. Та защита, на которую мог рассчитывать мир, не существует. И в этом вакууме, подобно вашим вирусам, распространяется анархия. Планета, не готовая к самозащите, станет мишенью для нападения грабителей.

Существуют разбитые флоты, уничтоженные миры. Люди, уцелевшие в этих битвах, почти всю жизнь сеяли вокруг себя смерть. Это их привычный образ жизни – убивай или будешь убит, отбирай или погибни. У них нет дома, им некуда возвращаться, их дом теперь – корабль. И нет больше контроля из центра, нет страха перед наказанием, если они отнимут у слабого и неспособного противостоять им. Вы позволите этому кораблю сесть, только одному кораблю, этим бедным заблудшим людям, как вы говорите. Дадим им землю, ведь у нас ее достаточно. Один шанс из ста, что они искренни. Но 99 шансов, что вы сами откроете дверь собственной гибели. Один корабль, два, три, удобная база, откуда можно пиратствовать. И я спрашиваю вас, Корсон, Дрекс, Аренс, все остальные. Это правительственная экспериментальная станция. Что здесь разрабатывалось? Какие ваши тайны люди без совести могут использовать как оружие?

Наступила тишина. Лугард как будто бросил всем вызов.

Потом мы услышали голос Корсона:

– Ничего такого нет – по крайней мере сейчас. Когда нас принуждали к подобным экспериментам, мы отказывались, а когда административного надзора не стало, мы уничтожили все результаты.

– Все? – переспросил Лугард. – Записи, образцы, может быть – но не вашу память. И пока у человека сохраняется память, всегда есть способ использовать ее.

Послышался резкий звук – хлопок ладони о ровную поверхность.

– Опасаться такого насилия нечего, сектор-капитан Лугард. Я... мы считаем, что ваша прежняя служба приучила вас видеть темные замыслы в каждом поступке. У нас нет оснований не считать этих людей теми, за кого они себя выдают, – беженцами, ищущими новой жизни. Они приглашают нас к себе на борт убедиться, что они пришли с миром. Предлагаю поставить вопрос на голосование. Я считаю, что вы, сектор-капитан, не можете в нем участвовать. Вы не настолько наш.

– Да будет так... – на этот раз голос Лугарда звучал устало.

– "И когда Ямар повысил голос, его не слушали. И когда он закричал, со смехом закрыли уши руками. И когда он показал им облако над горами, ответили, что оно далеко и сюда не придет. А когда на холмах сверкнули мечи и он указал на это, ему ответили, что это солнце отражается в ручье".

Плач Ямара. Как давно я не слышал, чтобы его цитировали. Да и к чему он на Бельтане? Ямар – легендарный солдатский пророк. Сагу о нем заучивают все новобранцы, постигая разницу между военным и штатским.

Снова звук – стук подошв по полу. Какое-то бормотание, затем голос Аренса:

– Если больше помех нет, приступим к голосованию.

И тут, хотя Тед перестал бороться с кнопкой, в комнате связи наступило молчание. Тед снова нажал кнопку, рассчитывая на этот раз включить звук. Звука не было.

– Вир... – за мной стояла Гита. – О чем говорил Грисс Лугард? Почему он не хотел, чтобы беженцы высадились.