Уголовный шкаф - [14]

– Хорош, правда? – Маша обернулась к мужу. – Красавец.

– Да, солидная конструкция, – поддержал ее Лев Иванович. – Я представляю, насколько серьезные дизайнерские изменения придется вносить в интерьер квартиры. Этому монстру…

Гуров поперхнулся, потому что Мария чувствительно двинула его локтем под ребро и мягко улыбнулась Вадиму.

– Вадик, он совершенен! Твоя мама просто молодец, что решилась на эту покупку.

– Вот и я об этом все время говорю, – защебетала появившаяся в комнате Виола. – Это называется прикоснуться к вечности, это как приобщение к величайшей тайне мироздания, как к уснувшему дыханию гения. Красота – она вечна, и, приобщившись к ней, ты эту вечность ощутишь, пропустишь через свое Я!

– А вечность-то, – тихо хмыкнул Гуров, – с грязными потеками бытия.

– Да, а что это? – тут же громко стала интересоваться Мария, подойдя к шкафу с правого бока.

Стараясь соблюдать внешние приличия и поддерживать темы, которые поднимает его жена, Гуров последовал за ней осматривать новый шкаф. То, что он увидел, разочаровало его. Собственно, не только шкаф, оказавшийся с такими дефектами, но и сама Виола, купившая его. Верхняя часть боковой стенки шкафа потемнела. Отчетливо были видны потеки какой-то жидкости. Лак в этих местах потемнел, стал шелушиться, местами дерево обнажилось и тоже стало темнеть.

– Ой, вы не смотрите на это, – подлетела Виола и любовно погладила свое приобретение. – Понимаете, я его потому и смогла дешево купить, что он чуть испорчен. Вон Машка видела, я ей показывала еще в комиссионке. Но это же мелочи, согласитесь? Это все можно очистить и снова покрасить. Или что там с ними делают.

– Боюсь, то, что с ними в таких случаях делают, называется реставрацией, – вставил Гуров.

– Да фиг с ними, – немножко натянуто улыбнулась Виола. – Пусть так называется. Главное ведь, что можно… почистить… покрасить…

– Да, тут проблема, – сказал подошедший Вадик и потрогал ногтем поврежденный участок. – Вы маму не слушайте, это она сама себя успокаивает. Я сейчас ищу реставраторов мебели, кто бы мог взяться за это. Оказалось, что все не так просто. Нужно знать породу древесины, желательно ее возраст. Нужно знать тип лака, технологию нанесения, тип грунтовки. И все нужно потом подбирать по аналогии. И учитывать современные факторы. Влажность древесины была в момент изготовления одна. Сейчас она другая, условия для сушки нужно соблюсти, учесть влажность все той же древесины….

Гуров с интересом посмотрел на парня. Кажется, он уже злился на мать, что она притащила домой не шкаф, а сплошную большую проблему. И кажется, он уже изучил этот вопрос. Парень с серьезным подходом к решению текущих задач.

– А ты, я смотрю, неплохо разбираешься в вопросах реставрации мебели, – Гуров похлопал Вадика по плечу. – Не думал приобрести вторую специальность?

– Да она как бы и не очень вторая, – пожал плечами Вадим. – Я же вообще-то мебельщик. У меня свой цех по производству корпусной мебели на заказ. Делаем по стандарту и немного дизайнерской из массива или ДСП. У меня и сушка есть, и покрасочная камера.

– Ну, значит, ты в теме, – засмеялась Мария, отходя на пару шагов назад и любуясь шкафом. – Виола, а твой дизайнер уже какие-то наметки по новому интерьеру сделал?

– Ой, Маш, он мне эскизы вчера переслал! Идем.

Гуров проводил жену взглядом и решил, что беседа с сыном хозяйки на тему дорогого приобретения – причина вполне уважительная, чтобы не идти следом за дамами и не слушать вздохов и восторгов Виолы.

– И со многими реставраторами ты уже познакомился? – спросил Гуров Вадима.

– А их и не так много, Лев Иванович. Я и в музей даже ездил, откуда его в комиссионку сдавали как испорченный экспонат. И так узнавал по знакомым.

– В Пушкинский? – рассеянно спросил Гуров, борясь с зевотой.

– Нет, это новый филиал их. Аж за МКАД.

– А-а! – понимающе ответил Гуров.

Мужчина был одет очень неприметно. Темные брюки неопределенного покроя, темные ботинки, больше похожие и фасоном, и мягкостью на кроссовки. Черная куртка застегнута под самое горло. Он поднимался по лестнице неторопливо, размеренным шагом, опустив лицо с видом задумавшегося человека. Когда на следующем этаже остановился лифт, мужчина наклонился и перевязал шнурок на одном из ботинок.

Возле квартиры он остановился и долго вертел в руках ключи. То ли прислушивался, то ли думал о чем-то о своем. В тишине ночного подъезда ключ неслышно повернулся в одном замке, потом во втором. Дверь приоткрылась, и мужчина исчез в квартире. Дверь за собой он закрыл не сразу, постояв несколько секунд и прислушиваясь к звукам в подъезде. Потом дверь закрылась.

Вадим подвез мать к подъезду дома, остановился и, не выключая двигателя машины, сказал:

– Ну, давай, мам, я приеду поздно. Ты ложись, не буду тебя будить.

– Вадик. – Виола, с недовольным видом посмотрела на сына и покачала головой. – Как я не люблю эти ваши ночные мероприятия! Неужели все-таки нельзя все провести днем, вечером, я не знаю…

– Мам, а у вас в театре все эти капустники да посиделки за столом после премьер, они в какое время происходят?

– Вадим! – возмутилась Виола. – Мы взрослые, самостоятельные люди! И потом, это давняя театральная традиция. Не мы ее придумали, и не нам ее ломать.