Угол белой стены - [28]
— Сергей Павлович? Ради бога, извините. Но вы сами просили. Знаете? Я нашел Марину!
— Поздравляю, — улыбнулся Сергей. — Как вам это удалось?
— Тысяча и одна ночь! Если написать, скажут: «так не бывает». Но главное, — с веселой торжественностью заключил Урманский, — мое счастье теперь в ваших руках.
— Это как понять?
— По телефону это невозможно понять. Если бы вы разрешили… Я понимаю, это верх нахальства… Но…
— Хотите приехать?
— Я просто мечтаю приехать и выплеснуться. Мешает только моя природная застенчивость.
— Ну валяйте. Правда, мы еще не…
Но тут в трубке что-то щелкнуло и ворвался голос телефонистки:
— Вы заказывали Москву?
— Да, да!
— Говорите… Москва, говорите… — И Сергей вдруг узнал далекий голос, кричавший: — Я слушаю!.. Я вас слушаю!..
— Мама! — в свою очередь закричал Сергей, прижимая трубку ко рту. — Мама, ты меня слышишь?
— Сережа!.. Ну конечно слышу. Как ты себя чувствуешь? Там у вас не холодно?
— Все хорошо, мама. Не холодно. Как вы там, здоровы?
— Да, да. Лена в театре. А Витенька… Вот он рвет трубку. — И Сергей услышал звонкий, взволнованный голос сына: — Папа! Папа, я разбил твою чашку! — Он знал Витькину привычку сразу выкладывать все неприятности. — Я полез…
— Ладно, сынок, ладно, — улыбнулся Сергей. — Как дела?
Витькин голос сразу стал веселым, и он еще звонче закричал:
— Папа, я по труду «пять» получил. А ты?
Сергей любил говорить сыну, что оба они трудятся и оба получают отметки.
— Нет, сынок. Я «пять» по труду пока не получил, — невольно вздохнув, он скосил глаза на Лобанова, который с веселым интересом прислушивался к разговору. — Но постараюсь…
Недолго продолжался этот радостный и беспорядочный разговор, когда вмешался голос телефонистки:
— Ваше время истекло. Кончайте.
И Сергей только успел прокричать:
— Маму поцелуй! До свидания!
Когда он повесил трубку, Лобанов с упреком сказал:
— Хоть бы привет от меня передал Марии Игнатьевне.
Но Сергей, словно не слыша его, задумчиво произнес:
— Эх, нам бы с тобой «пятерку» за труд получить… Знаешь, — он опустился на диван и закурил, — помню я одного человека. Был такой секретарь райкома у нас, Волохов. Так вот, вызвал он меня, когда я после демобилизации в Москву приехал, и сказал, что райком собирается послать меря на работу в уголовный розыск. «Это, — говорит, — должно стать делом всей вашей жизни, вашей новой профессией». И вот столько лет прошло… И чего только не было… И, по-моему, служим мы с тобой неплохо. А вот легче работать почему-то не становится.
— Волохова я знал, — кивнул головой Лобанов.
Оба некоторое время молча курили. Потом Сергей сказал:
— Я вот иногда думаю, что у нас за работа? Говорят, мы должны карать за совершенное зло…
— Карает суд, — покачал головой Лобанов.
— Ну, конечно. Но работа наша все-таки выглядит грубой, даже жестокой, что ли. Найти преступника, схватить его.
— Гораздо важнее — не дать ему пойти на преступление, — заметил Лобанов.
— А что значит «не дать пойти»? Просто помешать? Нет. Тут надо совершить переворот в его душе. Это же все равно что вылечить тяжелобольного. Я тебе так скажу. Я бы нашу работу поставил рядом с работой учителя и врача.
— Ишь ты, — улыбнулся Лобанов.
— А что? Я же понимаю, чего ты улыбаешься.
— Многого нам не хватает, чтобы рядом с учителем и врачом стать.
— Согласен. Но я о гуманности профессии говорю. У нас ее только труднее разглядеть. Но она есть, если в корень смотреть. Есть.
Лобанов сердито вздохнул.
— А я большую разницу вижу в этих самых профессиях. Вот врач. Он всех своих больных должен, не знаю как, жалеть, должен даже, если хочешь, любить, потому — человек перед ним, больной, страдающий. А я всех наших «больных» любить не могу. И чем тяжелее наш «больной», тем я его больше ненавижу. Я сейчас думаю, к примеру, как мне этого подлеца Семенова разоблачить, а не «вылечить», как мне его, бандита, скорее за решетку спровадить.
— Ну, а потом? — усмехнулся Сергей.
— Что «потом»?
— Ну, спровадил. А потом?
— А-а. Потом, конечно, лечить его придется, — хмуро согласился Лобанов. — Никуда тут не денешься.
— Вот видишь. Придется, значит, лечить. Даже Семенова. Ну, а других, кого он, допустим, с пути сбил, запутал или запугал? Что, мы не видели с тобой таких? Лобанов задумчиво подтвердил:
— Видели… Много таких видели… И все это верно, что ты говоришь. Но сейчас у меня гвоздем сидит в голове Семенов. Как его заставить говорить, как узнать, что он придумал?
— Как-то там наши ребята сейчас в засаде, — сказал Сергей.
В дверь постучали.
— Войдите!
В маленькой прихожей, заполняя ее всю, появилась высокая фигура Урманского, как обычно, в пушистой шапке с опущенными ушами и со знакомой тоненькой папкой в руке.
— Сергей Павлович, я понимаю всю бестактность моего вторжения! — Он поднял вверх руки и на секунду стал похож на дрессированного медведя.
— Раздевайтесь, — кивнул ему Сергей, — и спустимся в ресторан. Мы умираем голодной смертью.
— Этого я себе никогда не прощу! — принимая его шутливый тон, воскликнул Урманский. — Хотя на меня будут молиться все жулики города.
В ресторане гремел оркестр, между столиками кружились раскрасневшиеся пары, сновали с подносами официанты.
Повесть рассказывает о работе народных дружин, их борьбе за охрану общественного порядка.
Настоящий том содержит в себе произведения разных авторов посвящённые работе органов милиции, госбезопасности и разведки СССР в разное время исторической действительности. Содержание: Аркадий Адамов: 1. Аркадий Георгиевич Адамов: Дело «пестрых» (с иллюстрациями) 2. Аркадий Григорьевич Адамов: Личный досмотр 3. Аркадий Григорьевич Адамов: Последний "бизнес" 4. Аркадий Григорьевич Адамов: Стая 5. Аркадий Адамов: Угол белой стены 6. Аркадий Георгиевич Адамов: Черная моль 7.
«Петля» — второй роман, вошедший в трилогию замечательного мастера детективного жанра Аркадия Адамова — «Инспектор Лосев».В котловане одной из строек обнаружен труп молодой красивой женщины, пропали деньги, ограблена ее квартира, но… это не убийство. Беспощадные, упрямые факты говорят инспектору Лосеву о том, что совершен самый страшный из человеческих грехов — самоубийство! Но так ли это?..Роман «Петля» удостоен премии Всесоюзного конкурса Союза писателей СССР и Министерства внутренних дел СССР за 1975 год на лучшую книгу о милиции.Трилогия «Инспектор Лосев» награждена Золотой медалью имени Героя Советского Союза Н. Кузнецова за лучшее героико-приключенческое произведение 1981 года, учрежденной СП РСФСР и ПО Уралмашзавод.
«Злым ветром» — первый роман трилогии «Инспектор Лосев» Аркадия Адамова, занимающего одно из ведущих мест среди современных мастеров детективного жанра. Герою этого романа, инспектору уголовного розыска Виталию Лосеву, поручено расследование кражи в гостинице. Однако не очень сложное на первый взгляд дело перерастает в криминальный беспредел, в центре которого — жестокое убийство.Роман «Злым ветром» удостоен премии Всесоюзного литературного конкурса Министерства внутренних дел СССР, Союза писателей СССР и Госкомиздата СССР, посвященного 60-летию советской милиции в 1977 году.Трилогия «Инспектор Лосев» награждена Золотой медалью имени Героя Советского Союза Н.
В романе «Черная моль» рассказывается о борьбе советской милиции с преступностью в нашей стране.
«Дело „пестрых“» — первая повесть писателя, она получила широкий читательский отклик, выдержала много изданий в нашей стране, переводилась на другие языки. В увлекательной, остросюжетной форме в повести рассказывается о работе уголовного розыска.
Сказочный сюжет поисков Василисы Прекрасной обретает иную жизнь в наши дни: сама Василиса идет на розыски своего любимого — Царевича. Идет по дорогам России, по окопам чеченской войны и возвращает своего суженого к жизни.
Хрупкая, как яичная скорлупа, и твердая, как бетон, — вот две стороны ее натуры. Она может часами мучиться из-за царапины на автомобиле. А может легко переехать того, кто, по ее мнению, этого заслуживает.В сумочке любимый пистолет, «магнум» сорок четвертого калибра; она прекрасно выглядит в дизайнерском комбинезоне для беременных и туфлях на высоком каблуке. На пальце кольцо с бриллиантом за сто тысяч, на запястье часы «Патек Филипп».Красивая женщина, любящая супруга, мать, ждущая появления второго ребенка.
Жизнь у молодого деревенского парня Эллиота Джексона и раньше была непростая. Впечатлительному и наделенному наследственным даром предчувствия, читающему невидимые знаки, ему хронически не везет с самой обычной работой. А тут еще лучший друг Спайк находит среди леса плантацию конопли и, недолго думая, похищает весь урожай. И для обоих друзей начинается настоящий кошмар: приятели оказываются вовлечены в чужую жестокую игру.
События, описываемые в приключенческой повести «Тобаго» меняет курс», относятся к периоду присоединения Латвии к Советскому Союзу. В центре повествования — команда торгового латвийского судна «Тобаго», находящегося во время этих событий в океанском плавании.«Три дня в Криспорте» — приключения советских моряков в зарубежном порту.«24–25» не возвращается» — повесть о поиске преступника.Авторизованный перевод с латышского Юрия Каппе.
В прошлом международный преступник, а ныне почтенный торговец предметами искусства, он просыпается утром и обнаруживает у себя в доме труп. Бывший подельник Овидия Уайли заколот снятым здесь же со стены коллекционным кинжалом. Разумеется, это выглядит очень странно. Но еще более странно звучит предложение появившегося вскоре агента ЦРУ.Овидий должен внедриться в Ватикан и оттуда выйти на след священника, исчезнувшего вместе с огромной денежной суммой…
…Наёмный убийца, или киллер (от англ. killer) — человек, совершающий убийства за материальное вознаграждение от заказчика. Такие убийства называются заказными, и большинство законодательств мира считают виновными в них и исполнителя, и заказчика….Энциклопедический словарь.