Угол атаки - [21]
– С-суки! – прорычал капитан, ловя в прицел ближайшую машину.
Судя по скошенным вниз стабилизаторам, это был старый знакомый – «Фантом». Тяжелая двухместная двухдвигательная машина, вооруженная дальнобойными ракетами, оснащенная более мощным радаром, нежели у «МиГа», но куда менее маневренная – поскольку весила вдвое, а то и втрое больше русского самолета.
Врагов разделял сейчас едва ли километр, и солнце ослепительно сияло за спиной капитана – условия для пуска ракет были почти идеальными. Хваленский нажал кнопку «Захват», расположенную на ручке управления, и почти сразу в его наушниках взвизгнул зуммер, предупреждавший, что ракета захватила цель и готова к пуску.
– Н-на!!! – выдохнул капитан, плавно нажимая на гашетку.
Тонкое белоснежное жало сорвалось с пилона и унеслось вслед американцу, оставляя белый дымный след. Спустя какую-то секунду летчик увидел, как прямо за «Фантомом» вспухло белое облачко разрыва, а потом американец клюнул носом и стал падать, оставляя за собой расширяющуюся полосу черного дыма.
Прежде чем остальные успели броситься врассыпную, капитан навел и выпустил вторую ракету по другому «Фантому», но на этот раз безуспешно: американец увернулся. Чертыхнувшись, летчик переключил оружие на пушку и довернул следом за ближайшим из самолетов. Двое отвернули на восток, к побережью, а третий почему-то стал забирать к западу, в сторону Лаоса. Словно предчувствуя свою гибель, он суматошливо маневрировал, не давая капитану прицелиться. «Фантом» был так близко, что Хваленский различал даже шлемы летчиков, то и дело оборачивающихся, чтобы увидеть его «МиГ». Судя по всему, где-то неподалеку от линии фронта крутился американский самолет радиоэлектронного противодействия, забивавший помехами все мыслимые частоты, потому что рация вдруг стала неразборчиво хрипеть. Периодически, впрочем, четко слышались отдельные слова на русском и вьетнамском:
– …янки… немедленно… ракеты… слева… вернитесь…
И вдруг совершенно отчетливо прозвучало:
– Леопард-один, ответьте Леопарду-два!
«Базилио? Вот зараза!!!» – удивленно и вместе с тем радостно подумал Хваленский.
– Какого хрена взлетел, Второй? – попытался сердито спросить он.
Сердито не получилось – слишком радостно сейчас было на душе, которую переполняли охотничий азарт и небывалая эйфория.
– …прикрыть… – различил он сквозь треск помех.
– Не сметь! – прорычал капитан, но Базилио его не услышал – кто-то перебил его и быстро-быстро заговорил по-вьетнамски:
– Тревога! Тревога! Шесть целей, направление два-ноль-ноль, скорость восемьсот, удаление три! Лев-три, атакуйте их! Повторяю…
Поймать в прицел «Фантом», мечущийся вправо-влево перед самым носом «МиГа», оказалось делом нелегким – американец слишком хотел жить и потому маневрировал на пределе возможностей. Со второй попытки Хваленский сумел-таки всадить в него очередь, и тот, потеряв крыло, сорвался в штопор. Издав воинственный боевой клич, капитан заложил широкий вираж, наблюдая, как противник, беспомощно вращаясь, падает в джунгли. Экипаж катапультировался почти у самой земли – над деревьями раскрылись два белоснежных парашюта, а потом самолет врезался в землю, и над лесом поднялся огненный гриб взрыва.
Почти сразу вслед за тем в наушниках Хваленского раздался тревожный визг, предупреждавший о нацелившихся на самолет вражеских ракетах, и капитан спикировал к земле, срывая им захват. «Те двое опомнились? Или еще кто подоспел?» – подумал он, сжимая зубы от навалившейся на тело перегрузки.
– Чапай, он мой! – вдруг услышал Хваленский далекий, искаженный рацией голос Базилио.
– Давай, наводи ракету!
«Какая, к чертям, ракета? – удивился капитан. – У них же только пушки…»
– Н-на, тварь, гори!
– Есть, Вася, смотри! Драпает! Драпает, Вася! Погляди!!! А второй, второй как удирает!!!
– Пусть живет… Возвращаемся. Леопард-один, ответьте Леопарду-два!
– Слышу вас, Второй, – отозвался капитан. – Мой курс – ноль-восемь-пять, высота – ноль-пять, сообщите ваш.
– Курс три-три-ноль, высота один и четыре.
– Вижу вас, – Хваленский заметил выше и чуть левее блеснувшую на солнце серебристую искорку. – Сейчас догоню. Тигр, я Леопард-один, мы возвращаемся. Потерь нет.
– Вас понял, Леопард-один.
Хваленский снова включил форсаж и пошел вверх, догоняя своих лейтенантов. Вскоре он уже был рядом и, сбросив скорость, пристроился чуть левее Васи.
– Парни, топлива у вас сколько? – первым делом спросил капитан.
– Шестьсот литров, – отозвался Базилио.
– У меня четыреста, – сказал Ашот.
«Блин… – подумал капитан. – Аварийный остаток уже пошел, ему быстрее приземляться надо…»
Глянув на топливомер, он вслух произнес:
– У меня восемьсот. Садитесь первыми.
– Товарищ капитан, может, в строю над базой пройдем? – предложил Вася.
Старлея явно распирало от гордости за то, как ловко он отогнал от командира вражеские самолеты.
– Не дури! – резко ответил Хваленский. – А если еще «Фантомы» придут? А у тебя керосина на несколько минут…
– Понял… – Вася пристыженно умолк.
– Леопард-один, вам посадка, курс ноль-ноль-три, ветра нет, полоса свободна, – произнес руководитель полетов.
– Принял, – ответил капитан. – Второй и Третий сядут первыми, а я попытаюсь выпустить шасси.
1968 год. Разгар войны во Вьетнаме. Американцы перебрасывают в Индокитай новейшие бомбардировщики F-111, которым предстоят боевые испытания в небе Северного Вьетнама. Самолеты оказываются почти неуязвимы для зенитных ракет и артиллерии, потому что летают ночами, на предельно малых высотах и на сверхзвуковой скорости. Советские разведчики готовят операцию по угону сверхсекретной машины и привлекают к ней летчика-инструктора, уже почти год обучающего вьетнамских пилотов…
События этой повести разворачиваются на Кубе 50-х годов. Военный летчик Мишель Гарсия попадает в тюрьму за драку с командиром и знакомится там с молодым революционером Фиделем Кастро. После освобождения он вступает в его движение, целью которого является свержение проамериканской диктатуры Фульхенсио Батисты. Когда повстанцы обзаводятся собственной авиацией, Мишель становится пилотом одного из купленных в США истребителей "Мустанг"...
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.