Угодья Мальдорора - [11]

Шрифт
Интервал

— Сама.

— Молодец! Настоящие стихи. Теперь наш класс точно выиграет.

После этих слов Сашка с Коляном переглянулись.

— В гробу видал эту макулатуру, — совершенно не боясь быть услышанным, сказал Лифшиц. — Только тренировку пропущу.

В пятницу школа действительно напоминала муравейник. Со всего поселка сюда стекались мамы и папы, дяди и тети, бабушки и дедушки со связками книг и авоськами старых газет. Не приведи Господь, дите в погоне за билетами надорвется — сами донесем! Никто не имел права прийти на уроки без вязанки, ведь на крыльце стояла директриса Нонна Павловна и, прищурив недреманное око, кивком приветствовала каждого входящего.

После занятий сбор продолжился. Разбившись на бригады, мы должны были ходить по квартирам и спрашивать у хозяев, нет ли бумажного говнеца. Уроков по такому случаю не задавали.

Акция длилась до вечера; в субботу было взвешивание, подсчет собранных килограммов и сортировка, в воскресенье за макулатурой приходила машина, а в понедельник на утренней линейке объявляли победителей.

Собранный утиль хранился за школой в небольшом деревянном загончике. За ним никто не присматривал, и мы всегда приходили в субботу на задний двор, проникали в щель под воротами и допоздна копались в залежах книг в поисках интересненького.

В этот раз нас собралось четверо: я, Танька, Борька Тунцов, Дима Васильев. Лифшиц не пошел, у него была тренировка по самбо. Мы без труда влезли в загончик и начали раскопки. Первый трофей попался Борьке — журнал с иностранными спортивными автомобилями. Диме тоже повезло, но меньше: сборник шахматных задач и альманах «Катера и яхты». «Дети капитана Гранта» без первых сорока восьми страниц достались Кочерыжке. Издание «ЖЗЛ» о маршале Баграмяне мальчишки решили читать вдвоем. А я уже отчаялась найти что-либо ценное, как вдруг увидела, что в стопку старых газет затесался одинокий томик в синем переплете.

Я потянула за корешок и вытащила небольшую невзрачную книжицу. «В. В. Поляков. Неведомое рядом» — было написано на обложке, и ниже, убористым шрифтом: «Библиотечка атеиста». Перелистывая страницы, я приметила название одной из глав: «Огни на болотах и кладбищах». Интересно… Я начала читать прямо с этого места и так увлеклась, что забросила поиски. Я сидела на кипе старых газет и при свете тусклого дворового фонаря вникала в суть таинственного явления, именуемого блуждающие, или ведьмины, огни.

Поверье о них зародилось в Муромском уезде Владимирской губернии. Заблудившийся путник видит в лесу огонек, идет на него — и попадает в трясину: ведьма заманила. Огни эти очень красивы: белые и голубые, они то собираются в столб или в шар, то пляшут в воздухе подобно языкам костра. Встречаются такие огни и на кладбищах: в древности думали, это души умерших возносятся на небеса.

Ничего себе. Поежившись, я продолжила чтение, но дальше было уже не так интересно: никакого чуда здесь нет, писал В. В. Поляков, всего лишь горит фосфористый водород. Образуется он при гниении отмерших организмов. Фосфорные соединения, входящие в состав трупов животных и человека, под действием грунтовых вод разлагаются с образованием фосфористого водорода. При рыхлой насыпи над могилой или небольшом слое воды в болоте газ, выйдя на поверхность, воспламеняется от паров жидкого фосфористого водорода. Вот и все дела.

— Эй, ты идешь? Ау! — Я так увлеклась, что не сразу услышала Танькин голос. — Полдесятого, мне пора.

Я завернула ценную находку в потрепанный номер «Пионерской правды» и поспешила к дому. Ночью, с фонариком под одеялом, я дочитала главу про огни до конца и решила во что бы то ни стало увидеть это таинственное голубое сияние. Кладбища я любила, в основном из-за запаха, едва уловимого сладко-землистого духа сырой грибницы, чулана и бульонных пенок, мгновенно впитывающегося в пасхальные кладбищенские конфеты. Но не хотелось на ночь глядя отправляться в чисто поле, там и не спрячешься, если что.

Оставались болота.

Болота в наших лесах были — далеко, за стрельбищем, но все-таки до них можно дойти пешком. Одна я ни в жизнь не решилась бы на такое опасное путешествие. А вдруг это все-таки не фосфор?

Сашка! — подумала я. Вот кто пойдет со мной. Действительно, кто же еще. Надо позвать за компанию Лифшица. Ему я могу довериться безоговорочно.

Я еле дождалась понедельника и на большой перемене подошла к своему герою. Он стоял в рекреации у окна и объяснял Морозову теорему синусов.

— У меня к тебе разговор, — я постаралась придать голосу как можно больше загадочности.

— Ну.

— Ты слышал про ведьмины огни?

— Слышал, вранье это все, — ответил Сашка.

— Не вранье, у меня книжка есть, — сказала я и протянула Лифшицу «Неведомое рядом». — Посмотри. Сорок шестая страница.

Сашка взял вещдок и молча сунул в портфель.

Во вторник он пришел в школу раньше обычного, уселся за парту и многозначительно посмотрел на меня.

— А ты их видела?

— Кого? — я сделала вид, что уже забыла наш разговор.

— Огни.

— Не видела.

— Сомневаюсь, что они вообще существуют.

— Давай сходим посмотрим.

— А если их нет?

— Вернемся обратно. А пока будем ждать, устроим привал. Костер разведем. Слабо со мной сходить на болота? Сегодня? После уроков? Слабо?


Еще от автора Евгения Александровна Доброва
Персоны нон грата и грата

Главная тема прозы Евгении Добровой — осмысление личности, внимание к внутреннему миру молодой женщины, истоки характера которой — в детских переживаниях. Страстное желание героини побороться за себя, найти границы своего «я» напоминает борьбу пара с крышкой котла. Перед вами продолжение истории героини в иных обстоятельствах и антураже.


Чай

Новая книга стихотворений Евгении Добровой вышла в издательстве «Русский двор» (2010). Литературный обозреватель Данила Давыдов пишет про «Чай» в «Книжном обозрении»: «С одной стороны — здесь тонко-иронические (но и печальные в то же время) верлибры, заметки поэта как наблюдателя парадоксов реальности. С другой — ритмически более строгие тексты, изысканные фонетически и в то же время какие-то нарочито детские…»Два полярных мнения о поэзии Добровой, не противоречащие, впрочем, друг другу, принадлежат главным редакторам литературных журналов: «Одно-два-три стихотворения — и, будто ажурным мостиком по-над бездной, ты переходишь то ли в волшебную, то ли в игрушечную страну, где любуются маркизами Бакст и Сомов, где томно пришептывают Николай Агнивцев и молодой Вертинский, где все предметы и явления скучной повседневности изукрашены фольгой, мишурой, рождественской канителью».


A под ним я голая

«Кто бы мог подумать, что из нитей современности можно сплетать такие изящные кружевные фестоны. Эта книга влюбляет. Нежно, чувственно, телесно», – написал Герман Садулаев о прозе Евгении Добровой. Дилогия «Двойное дно», включающая повести «Маленький Моцарт» и «А под ним я голая» (напечатанная в журнале «Новый мир» под названием «Розовые дома, она вошла в шорт лист Бунинской премии), поражает отточенной женской иронией и неподдельным детским трагизмом, выверенностью стиля и яркостью образов, интимностью переживаний и страстью, которая прельщает и захватывает читателя.


Рекомендуем почитать
Подлива. Судьба офицера

В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.


Записки босоногого путешественника

С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.


Серые полосы

«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».


Четыре грустные пьесы и три рассказа о любви

Пьесы о любви, о последствиях войны, о невозможности чувств в обычной жизни, у которой несправедливые правила и нормы. В пьесах есть элементы мистики, в рассказах — фантастики. Противопоказано всем, кто любит смотреть телевизор. Только для любителей театра и слова.


Неконтролируемая мысль

«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.


Он увидел

Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.