Угарит - [12]

– Ладно, ты мне скажи, откуда ты иврит знаешь? – спросил я старейшину.

– Раб твой не знает «иврит», сия премудрость открыта сынам богов, – ответил он.

– А язык, на котором ты говоришь?

– Раб твой говорит на языке Тира и Сидона, словами хананейскими, ибо вот уже много лет как приходят оттуда к рабу твоему, и продают, и покупают. И были годы, когда милостивы были боги к стране Угаритской, и много было гостей из Тира, и Египта, и Крита, и дальних островов, и были здесь сыны хеттовы, и сыны амореев, и сыны Ханаана, и сыны…

– К чему-чему-чему были милостивы боги? – переспросил я.

– К стране Угаритской, господин мой.

– И ты знаешь, кто такие амореи и хетты? И знаешь Ханаан?

– Знает раб твой, и как не знать того!

– Но не знаешь, что такое туалет, телефон, автобус и полиция?

– Сие открыто сынам богов, но не нам. Сего не слышало ухо мое, и не видел глаз мой, и отцы наши не поведали нам о том.

– И может быть, ты никогда не слышал про Башара Асада? Про Сирийскую Джамахирию? Про Америку и Россию, про Израиль и Турцию?

– Много есть на вышних небесах загадок, неведомых смертным. Башар Асад – не имя ли то острого меча, которым режет мясо господин мой? Джамахирия – не небесный ли свет, который озарил рабов твоих? Или то благоуханный плат, которым отирала руки владычица моя?

И он бережно положил предо мной порядком поюзанную гигиеническую салфетку. Судя по всему, после Юльки ей вытиралась вся деревня, и насчет благоухания он явно преувеличил.

И тут меня стукнуло, озарило, вставило, или как еще это называется – и я расхохотался. Ну да, как все просто. Как всё идиотски, примитивно, безнадежно просто. Как всё сошлось одно к одному…

– Юлька, вот что! Мы с тобой попали на ту самую экскурсию в древний Угарит. Понимаешь? Мы в Угарите. Самом что ни на есть древнем Угарите, точнее в его окрестностях тыщи за полторы или сколько там лет до нашей эры, за три с лишним до изобретения телефона, интернета и суверенной демократии. И до нашего с тобой рождения, кстати. И как отсюда выбираться, я понятия не имею. И даже какой сейчас год, нам никто тут не скажет, потому что нет у них ни сортира, ни телефона, ни календаря, ни учебника истории древнего Ближнего Востока. Мы попали. Мы попали так, что…

Я вообще-то стараюсь не материться, особенно при девушках, но в тот раз не удалось сдержаться.

7

– Венька, ты охренел? Какой, нафиг, древний Угарит, очнись! Тебя что, так от местной килятины вставило, или ты какой-то фигней задвинуться успел?

От изумления я, кажется, орала на всю деревню – не помню. Слишком уж резким и неожиданным стал Венькин выход из-за печки. И какая муха его укусила? Сидели, тихо-мирно шашлычком баловались. Ну да, несоленым, конечно, но это нормально. Заповедник же, аутентичность и вся прочая хурда-бурда. Или он что думал, что экскурсию ему выборочно устроят – здесь античность, а здесь вполне себе современнность? Дудки!

Молодцы арабы или кто они там, чисто сработали – погружение полное, комар носа не подточит. И актеров явно не самых бездарных подобрали, вон как импровизируют лихо. Интересно, что за безумный шейх всю эту этнографию спонсирует? Она ж, поди, диких деньжищ стоит, ни одно государство ради туристов так разоряться не станет.

Внезапно в ответ на мои вопли Венька загнул такую тираду, что даже у меня, в общем-то, не дочери камергера, уши в трубочку свернулись.

– Эк ты их лихо… приласкал, – вырвалось у меня, когда затихла последняя фиоритура. – Интересно, как бы оно в натуре выглядело, ну что ты сейчас словами изобразил?

Вот не каждый такое изобретет. Только Венька почему-то шутку поддержать не пожелал, напротив, мрачно зыркнул в мою сторону.

– Дура ты, Юлька, – процедил он сквозь сжатые зубы. – Нас действительно в прошлое занесло. Пещера эта долбанная…

И я с немалым интересом выслушала все то, что именно пожелал сделать Венька с пещерой, равно как и со всеми ее предками по женской линии до седьмого колена.

Да уж, прихватило парня крепко. Неужто это его солнышком так напекло, до доисторических глюков? Что ж в путеводителях ничего не сказано, что местная жара может приводить к такому отъезду крыши?

– Ну хорошо, хорошо, – успокаивающе забормотала я. Когда у психов обострение, с ними лучше не спорить, это даже дети малые знают. – Угарит так Угарит, можно и тысяч пять лет назад, я не против…

Во взгляде Венькином читалась такая вселенская тоска, словно он на веки вечные отказывался признавать у меня наличие хоть малейших признаков разума.

– Слушай, ты правда недоразвитая или только придуриваешься? – сквозь зубы спросил он.

Аборигены перестали галдеть и с напряженным вниманием уставились на нас, словно гадали, подеремся мы тут прямо у них на глазах или обойдется без развлечений.

– Ты что, не видишь, что тут вообще нет следов цивилизации, никаких? – продолжал тем временем Венька, вновь обретший возможность изъясняться человеческим языком. – Хрен с ним с заповедником, но не живут же они здесь постоянно, правда? То есть, не жили бы, если бы это только для туристов сделано было. Значит, им как-то сюда приезжать нужно, так?

Я неуверенно кивнула. Вообще-то да… Мысль о том, что окружающая публика могла по-настоящему жить в таких антисанитарных условиях, показалась мне совершенно дикой и неправдоподобной.