Угадай кто - [8]

Вот так он пять дней назад оказался в Париже. И пока чувствовал себя великолепно. Даже более чем, после знакомства с этой до безумия горячей женщиной…

Кажется, она не очень спешит.

Шеппард отошел от окна и повалился на кровать. Повозился немного, устроился поудобнее, примостив голову между двумя подушками. Так гораздо лучше.

Шеппард закрыл глаза. Он не понимал, насколько устал. Который теперь час? Часов на руке тоже нет. Он в отпуске, а будет ли толк? Хорошо, сейчас он отдыхает… Но нет, он не хочет, чтобы она застала его спящим. Если уснет, скорее всего, будет чувствовать себя разбитым. А она такая темпераментная. И они не закончили начатое…

Но как все-таки он устал! Глаза не открываются. И что это за звук такой умиротворяющий? То ли свист, то ли шипение. Раньше его не было… а может, он не замечал. И чем больше он слушал, тем, кажется, быстрее погружался в сон.

Все мысли куда-то исчезли.

Сознание покинуло его.

7

Как подобное могло случиться? Разве такое возможно? Он только что был в Париже, уснул и – проснулся в Лондоне? Та женщина… Неужели это она с ним проделала? Он не просто оказался в другом номере, он оказался в другой стране. Как можно очутиться в другой стране, не зная об этом? Нет, конечно, всякое бывает, но все-таки как-то уж очень… На грани возможного и невозможного.

Долго ли это продолжалось? Долго ли он валялся в отключке? Красная комната. И вот эта. Сколько прошло времени между двумя точками? Возможно, вообще нисколько, а возможно, целая вечность. Но нет. У него есть проверенный способ, который поможет разобраться хоть в этом вопросе.

Последний раз он выпивал в красной комнате с той женщиной. В красном номере. Вино и бурбон. И какую-то хрень, ее привкус остался на зубах. А теперь в горле пересохло, и мозги тоже высохли. Зато нет гложущего душу чувства. Что-то скребет едва ощутимо на периферии сознания, словно пена шипит, так бывает всякий раз, когда он не глотает таблеток. Так что все пересохло, но и дозы были приличные. Если прикинуть приблизительно – прошло самое малое шесть часов, но не больше двенадцати. К тому же сейчас день, даже утро. Десять часов – это вполне реально. Десять часов как корова языком слизала.

Он отвернулся от окна с видом на Лондон. И вовремя: Алан что-то недовольно ворчал, направляясь к окну.

– Боже мой, я ведь давно уже должен быть на том берегу реки.

– Да заткнись ты, – сказал Райан.

Алан, похоже, был ошеломлен, он отошел в сторонку, сложил руки и угрюмо уставился в пространство. А Райан смотрел в окно, глаза его бегали, он внимательно изучал открывшуюся перед ним панораму города.

– Мы неподалеку от Лестер-сквер. Окно выходит на юг.

Он оглядел остальных, словно ждал подтверждения. Шеппард изумленно смотрел на него: как это он так быстро сориентировался? Райан снова отвернулся к окну.

– Ну да, мы в банке, – продолжил он, подтверждая свои же слова.

– Попробуй открыть окно, – сказал Шеппард, расправляя руки, но Райан уже тянулся к шпингалету.

Окно было раздвижное, такие окна, похоже, открываются только на один дюйм, в зависимости от высоты этажа. Райан щелкнул шпингалетом и попытался открыть. Не получилось. Он растерянно хмыкнул, попробовал еще раз, налегая на ручку всем своим весом. Снова не вышло. Райан продолжал попытки, но рука соскользнула, и он свалился на пол. Алан стоял и смотрел, как тот поднимается, но даже пальцем не пошевелил, чтобы ему помочь. Райан выпрямился и попробовал еще раз.

– Заблокировано, – сказал он. – Даже на дюйм не открывается.

– А давайте попробуем вот этим, – сказал Алан и, не успел никто и рта раскрыть, поднял стул, который Та, что в наушниках, выдвинула из-за стола.

Он размахнулся и изо всех сил ударил стулом в стекло. Но стул, а вместе с ним и Алан, отскочил от окна, словно от стенки надувного замка. Алан шмякнулся на пол, а стул улетел на середину комнаты. Мэнди, которая осматривала ящики письменного стола, едва успела увернуться.

– Эти окна невозможно разбить, – сказал Райан, протянув руку Алану. – Стекло толстое и пуленепробиваемое.

Особое, значит. Специфичное. Алан прищурился, Шеппард тоже. И ситуация, похоже, очень специфичная.

– В таком случае куда вам идти? – высказалась Мэнди, глядя снизу вверх в дырку от ящика.

Алан не принял протянутой руки Райана, предпочел подняться, ухватившись за край стола.

– Прошу прощения за неудачную попытку. Похоже, все вы уже чувствуете себя здесь как дома. Психушка по вас плачет.

Он огляделся, и на глаза ему попалась Та, что в наушниках.

– А ты как здесь оказалась?

Та лишь молча смотрела не него круглыми глазами. Алан вчитался в табличку у нее на груди.

– Рона… на что ты годишься, а, Рона? Можешь только слушать музычку и ждать конца света? Тинейджеры… долбаные дебилы.

– Отстань от нее, – сказал Шеппард, звякнув наручниками.

Резанула боль, он поднял взгляд и убедился в правильности догадки: кожа на запястьях ободралась, наручники впились в красное мясо.

– Да бросьте. – Алан развернулся к нему. – Вы вообще шут гороховый. Я все про вас читал в газетах. Все знаю про ваши слабости и дурные привычки. А самая отвратительная – жажда всеобщего внимания. Поздравляю, все сейчас на вас вылупились. Все должны тут торчать вместе с вами.