Уэйн Гретцки - [11]

Если вы когда-нибудь видели игру Уэйна, то заметили, что самая сильная его сторона – умение угадать, где будет шайба в следующий момент. Именно этому я старался научить мальчишек в первую очередь: не следуйте за шайбой, мчитесь туда, где она будет. Освоив этот прием, Уэйн часто оказывался там, где его быть вроде бы не должно и где его не ждали. И шайба была там же, у него на клюшке. И именно это не нравилось Полу. У него была своя система, по которой Уэйн должен был оказаться в определенном месте в определенное время, и он был тверд в ее соблюдении.

Уэйн упрашивал не запрещать пользоваться самым ценным его навыком. «Не надо отнимать у меня то, что я умею делать лучше всего. Так я могу компенсировать хотя бы недостаток силы».

Уэйн угрожал: «Если будете меня переучивать, я не вернусь в команду на следующий год».

Все думали, что он шутит. Команда начала наконец выигрывать, у Уэйна завязалось соревнование со Смитом, сезон для него обещал быть очень удачным, так что никто и не подозревал, насколько все это серьезно. Даже по окончании сезона, когда много было написано о том, что Гретцки мог бы сделать и чего не мог, когда Макферсон, к тому времени ведущий одной из радиопередач, пригласил его выступить и Уэйн заявил, что он играет в юниорах для того, чтобы попасть в профессионалы и хочет забивать голы, а не играть в «оборонительный хоккей», даже тогда никому не пришло в голову, что он может уйти из команды.

Уэйн старался говорить очень осторожно. В некоторых газетах появились рассуждения, что Уэйн-де огорчен своими школьными делами, тем, что ему не смогли найти обещанного преподавателя (это, конечно, чепуха).

Генеральный менеджер команды «Грейхаундз» сделал все, что мог, для Уэйна. Ходили слухи, будто он хочет уйти в другой клуб. Уэйн даже сказал, что он не прочь вернуться в «Грейхаундз». Но я-то знал, что думает он иначе.

Однажды вечером он позвонил домой. Это было вскоре после смены тренера. «Позвони мистеру Бэссету и скажи, что я больше не буду играть в „Грейхаундз“. Позвони сейчас же!»

Джон Бэссет-младший из Торонто, владелец «Бирмингем Буллз» (прежде «Торонто Торос»), ВХА, известен тем, что «сделал первый выстрел» в схватке, превратившейся в войну ВХА с НХЛ. Он взял в 1973 году в команду восемнадцатилетнего Уэйна Диллона из юниорской команды «Торонто Марлбороз». А ведь команды НХЛ не включали в свой состав игроков столь молодых, на это существовал строгий запрет. Теперь, когда наконец обе лиги согласились не трогать юниоров, он опять пригласил восемнадцатилетнего Кена Линзмэна из «Кингстон Канадиенс». Уэйн думал, раз уж Бэссет взял одного юниора, может быть, он возьмет и второго.

Он был страшно расстроен. Я успокаивал его, как мог, и обещал позвонить Бэссету. Через двадцать минут вновь раздался звонок. «Ты дозвонился? Что он сказал?»

Я вовсе не собирался никому звонить. Я хотел лишь немного успокоить сына.

– Послушай. Люди приходят и уходят, все изменится. Тебе еще три года играть в юниорах. Еще год ты сможешь играть как «переросток».[7] Через четыре года ты сможешь выбирать, куда идти, и называть свою цену.

– Если я останусь здесь еще на четыре года, то я вообще не попаду в профессионалы. Чем дальше, тем больше огрехов они у меня находят. Позвони. Я прошу тебя.

Он звонил мне в ту ночь несколько раз только для того, чтобы узнать не дозвонился ли я до Бэссета. Он был вне себя. Не забывайте, что он был всего лишь семнадцатилетним мальчиком, а в этом возрасте подростки часто думают, что мир рушится.

Кончилось тем, что Гас Бэдли, агент Уэйна, все-таки позвонил мистеру Бэссету. Состоялось совещание в ВХА, и они решились. Лига согласилась принять Уэйна, и сделать это должен был Нельсон Скалбани.

Вот так начался самый безумный уик-энд в моей жизни.

Скалбани хотел, чтобы мы все прилетели в Ванкувер на следующий же день, среди недели, и там подписали контракт Уэйна. Вот так, собрались и прилетели. «Но Уолтер работает, чтобы кормить семью. Он не может просто так сорваться и бросить работу», – возразил Гас Бэдли. Нельсон согласился подождать до конца недели и дал 1000 долларов на расходы.

Скалбани был оригиналом, надо отдать ему должное. Он встретил нас в аэропорту в «роллс-ройсе» и провез по Ванкуверу как высочайших гостей к огромному дому в одном из самых шикарных районов города. Мы как будто попали в другой мир. Нельсон не чванился. Можно было подумать, что Гретцки одни из его богатых деловых партнеров, прилетевшие заключить сделку по покупке нефтяной скважины или крупного отеля. Когда мы выбрались из автомобиля, он дымился. Рядом на дорожке стоял второй «роллс-ройс».

– Слушайте, Уолтер, – воскликнул Скалбани, – никогда не покупайте этих проклятых «роллс-ройсов». Одни неприятности от них.

Я поглядел на него: не самая удачная шутка. Но он был серьезен.

– Хорошо, мистер Скалбани. Не буду, – ответил я так же серьезно. Ребята из нашей телефонной компании лопнули бы со смеху, если бы слышали наш разговор. Они-то в отличие от Скалбани знают, сколько я получаю.

– Вы тут приводите себя в порядок, а мы с Уэйном пока пробежимся, – предложил он вдруг.