Удивительные создания - [2]

Мне всегда хотелось, чтобы моей главной чертой тоже были глаза, но судьба распорядилась по-своему. У меня острый нос, слегка выступает челюсть, и когда я с досады скриплю зубами оттого, что часто – чаще, чем следует, – бываю раздражена, мое лицо заостряется, как топорик. Однажды на балу я подслушала, как один мой потенциальный поклонник сказал, что не осмеливается пригласить меня на танец, опасаясь порезаться о мое лицо. Я так никогда и не оправилась от этого оскорбительного замечания. Это объясняет, почему я осталась старой девой и почему так редко танцую.

Я страстно мечтала выработать у себя выразительный взгляд, но поняла, что людям так же сложно изменить характерную черту своей внешности, как и душевный темперамент. Таким образом, будущие охотники за окаменелостями без труда смогут определить мои останки по моей ископаемой челюсти. Я совершенно в этом уверена.

С Мэри Эннинг я познакомилась в Лайм-Реджисе, где она прожила всю свою жизнь. Это, конечно, не то место, где я хотела бы провести свою. Для меня лучшим местом на свете был Лондон, а именно Ред-Лайон-сквер, где мы, Филпоты, выросли. Хотя я слышала о Лайм-Реджисе как о модном морском курорте, мы никогда туда не ездили. Летом мы обычно отправлялись на побережье Суссекса, например в Брайтон или Гастингс. Наша мать, пока она была жива, заботилась, чтобы мы дышали свежим воздухом и купались в море, потому что разделяла взгляды доктора Ричарда Рассела, написавшего не одну книгу о пользе морской воды – как для купания, так и для питья. Я отказывалась пить морскую воду, но научилась плавать. На взморье я была – в некотором поэтическом смысле – как у себя дома, хотя тогда не подозревала, что это станет правдой в буквальном смысле.

Спустя два года после смерти родителей наш брат как-то вечером объявил нам о своей помолвке с дочерью одного из друзей-адвокатов нашего покойного отца. Мы расцеловали и поздравили Джона, а Маргарет в честь этого события сыграла на фортепиано вальс. Но, улегшись той ночью спать, я втихомолку плакала, как, подозреваю, делали и мои сестры, потому что с нашей лондонской жизнью, какой мы ее знали, было покончено. Как только наш брат женится, не будет ни места, ни денег, чтобы мы все продолжали жить на Ред-Лайон-сквер. Новоиспеченная миссис Филпот, конечно, захочет быть хозяйкой в собственном доме и наполнит его детьми. Три сестры – это явное излишество, особенно если они незамужние. Мы с Луизой обе знали, что нам предначертано остаться старыми девами. Поскольку денег у нас было мало, привлекать женихов нам оставалось только скромностью характера и внешностью, хотя на внешние данные особенно рассчитывать все же не приходилось. Луиза удалась чересчур высокой – намного выше, чем в состоянии выдержать большинство мужчин, – и у нее были крупные руки и ноги. Более того, она была такой тихой, что это выводило из себя ее поклонников, которые думали, что она их молча осуждает. Так оно, вероятно, и было. Что до меня, я была маленькой, остроносой, некрасивой, совсем не умела флиртовать и пыталась заводить разговоры на серьезные темы, говорить о важных предметах, а это тоже отпугивало мужчин.

Значит, нас следовало перегнать, как овец, с одного пастбища на другое, и роль пастуха выпала Джону.

На следующее утро он положил на стол, накрытый для завтрака, путеводитель, который одолжил у своего приятеля.

– Мне подумалось, что летом вы захотите поехать в какое-нибудь новое место, а не в гости к нашим родственникам в Брайтоне, – сообщил он. – Решите отправиться в небольшое путешествие, если угодно, вдоль южного побережья. Из-за войны с Францией поездки на континент стали невозможны, зато сейчас как грибы растут прибрежные курорты. Есть среди них и такие, где вам понравится даже больше, чем в Брайтоне. В Истборне, возможно, или в Уэртинге. Или еще дальше, в Лимингтоне, или на побережье Дорсета: в Уэймуте или в Лайм-Реджисе. – Джон называл эти места, словно прокручивал у себя в голове список, ставя маленькую галочку рядом с каждым из названий. – Посмотрите, что вам здесь придется по нраву.

Джон постучал пальцем по книге. Хотя он ничего такого не сказал, все мы поняли, что ищем не просто место для летнего отдыха, но свой новый дом, где сможем сносно жить, покинув Лондон, который теперь был нам не по средствам.

Когда он ушел в свою контору, я взяла со стола книгу.

– «Путеводитель по водам и морским купаниям на тысяча восемьсот четвертый год», – прочла я вслух, чтобы Луиза и Маргарет могли меня слышать.

Перелистывая ее, я обнаружила статьи об английских городках, расположенных в алфавитном порядке. Фешенебельному Бату отводилась, конечно, самая большая статья – сорок девять страниц, а также большая карта и раскладная вклейка с панорамным видом на город с его улицами и домами, окаймленными окрестными холмами. Нашему любимому Брайтону посвящались двадцать три страницы текста. Я посмотрела все города, упомянутые нашим братом. Некоторые из них были просто рыбацкими деревушками, удостоившимися лишь пары страниц. На полях, возле приглянувшихся местечек, Джон ставил галочки. Полагаю, он прочел все статьи в этой книге и выбрал те, что подходили лучше остальных.