Удивительные приключения Яна Корнела - [97]

Я нисколько не удивился тому, что наши корабли остановились за островом и стали ожидать возвращения отрядов-победителей.

В то время, когда из зарослей острова доносились к нам выстрелы и крики пиратов, атакующих крепость, шлюпки с пиратами, подавившими батарею, возвращались с берега к кораблям. Как только они подошли к нам, пираты мгновенно вскарабкались на палубу. Поднялся страшный шум; рассказывая о схватке, все старались перекричать друг друга. Пираты словно опьянели, — их глаза были багровые, а руки вымазаны в своей и чужой крови. Они размахивали трофейными пистолетами и ремнями, на которых висели мешочки с деньгами. Многие из пиратов уже натянули на себя трофейные куртки. Своим видом эти люди внушали один ужас. Некоторых из них я уже знал как молчаливых и замкнутых матросов, усердно несших тяжелую корабельную службу и, пожалуй, почти ничем не отличавшихся от наших трех буканьеров. Только пираты были куда суровее. Такое поведение отражало дурную сторону самого образа их жизни. Передо мной стояли теперь те же люди, которые — не могу иначе выразиться — только что напились человеческой крови. Они разом превратились в совершенно других людей, и в них, собственно, не оставалось ничего людского, кроме внешнего вида.

Вскоре вернулся с уже затихшего Голубиного острова дю Пюи со своей ватагой. В наружности командира я заметил такую же ужасную перемену, как у всех пиратов, хотя его лицо на первый взгляд казалось невозбужденным и дышало ледяным спокойствием. Но глаза выдавали его.

Тут кто-то сильно ударил меня по плечу. Я обернулся; это был Жак. Он ржал во все горло и, указывая на пиратов, что-то кричал мне. От возбуждения он совсем забыл, что говорит со мной по-французски и что я, стало быть, не понимаю его. Ему это было безразлично. Я повнимательнее вгляделся в его лицо. Нет, у него еще не было такого выражения, которое ужасно напугало меня в других. Жак скорее всего походил на пьяного человека и, стало быть, все-таки еще оставался человеком. Однако долго ли продлится это и не станет ли он таким же безжалостным хищником, как все остальные?..

Раненых было мало, и лишь несколько пиратов лишились жизни. Где их оставили? Разумеется, на месте! Разве было время возиться с ними?

В самом деле, Лолонуа отдал приказ плыть дальше. Теперь перед нами уже не было никаких преград и мы безопасно могли пройти через всю бухту до главной цели нашей экспедиции — Маракайбо! Оно находилось на расстоянии лишь шести миль от нас.

Теперь настало время наспех исправить те повреждения, которые причинили нам попавшие сюда ядра. У нас была вдребезги разбита одна кормовая каюта, отбит кусок штурвального колеса, кое-где порваны паруса и надломлена фок-мачта. Мы привели в порядок только то, что было необходимо для дальнейшего плавания: связали колесо, чтобы оно не распалось, кое-как зашили дыры в парусах и укрепили пострадавшую мачту.

Когда мы двигались к порту, мне казалось, что корабль стоит на месте, а берег плывет нам навстречу. Там у пиратов должна произойти самая ожесточенная схватка.

Все побережье, кроме самой пристани, заросло низким кустарником. В нем-то уж несомненно укрылись солдаты и все горожане, способные носить оружие. Они встретят нас огнем и не позволят подойти лодкам к берегу. Поскольку там до сих пор не замечалось никакого движения, то это служило нам только дурным предзнаменованием. Пристань и улицы — насколько их можно было разглядеть, — даже дома казались пустыми и вымершими. Это была совершенно очевидная западня. Как знать, не притащил ли и не спрятал ли где-нибудь здесь испанец свои пушки!

Лолонуа приказал боевым кораблям приблизиться к берегу на дистанцию пушечного выстрела. Потом корабли повернулись боком, и, когда их построили в ряд на большом расстоянии друг от друга, они разом, по сигналу, поданному пистолетом, дали из всех своих бортовых пушек залп по прибрежному кустарнику. В ту же минуту ринулись вперед шлюпки. Большая часть шлюпок направилась к берегу, остальные следовали за ними; там стояли стрелки и безостановочно палили по зарослям, прикрывая высадку пиратов огнем.

Пираты выскакивали из шлюпок прежде, чем те успевали коснуться берега, и с пистолетами в обеих руках и с саблями в зубах шли вброд к пристани. Но никто не встретил их из-за кустов, и когда пираты выбрались на берег, то нашли его пустым, — пустыми оказались пристань и улицы. Тогда пираты помчались дальше и обнаружили, что опустело и обезлюдело все Маракайбо.

Слухи о движении нашей флотилии от Голубиного острова и от прибрежной батареи сюда опередили нас.

Пираты нахлынули в оставленный город, точно полая вода. На кораблях несла вахту лишь немногочисленная команда: на моем, например, — мы с Селимом да человека три раненых; маленькие же шлюпки совершенно опустели. Как я узнал позднее, командиры кораблей поделили весь город, и каждой команде досталось по одной — две улицы. Пираты основательно очищали дом за домом, от подвала до чердака. Они выносили вино и водку в бочках и в кувшинах, хлеб, муку, домашнюю птицу, поросят, одежду и наиболее дорогую посуду. Вся эта добыча вытаскивалась из домов на площади и сваливалась там в большие кучи.