Удивительные приключения Ноно - [4]
Ноно съ любопытствомъ разсматривалъ пчелъ и слѣдилъ, какъ онѣ, здороваясь, терлись другъ о друга усиками. Когда пчелы всѣ узнали о томъ, что случилось съ пчелкой и какъ ее спасъ Ноно, онѣ стали летать вокругъ Ноно, какъ будто съ любопытствомъ его разсматривая и ничуть не собираясь его ужалить. Но Ноно, хорошо зная, какъ больно кусаютъ пчелы, предупредительно отступилъ назадъ.
Вдругъ всѣ пчелы направились къ дереву, гдѣ были у нихъ соты. Нѣкоторыя изъ нихъ возвращались къ Ноно и снова летѣли къ улью, какъ бы звали его подойти поближе.
Ноно не хотѣлъ ихъ понять. Онъ хорошо помнилъ разсказы тѣхъ, кто осмѣливался залѣзать въ ульи. Нѣтъ, онъ не хочетъ, чтобы на него набросился цѣлый рой разъяренныхъ насѣкомыхъ. Въ этомъ живомъ потокѣ пчелъ, совершенно одинаковыхъ, — онъ уже болѣе не различалъ той, которую онъ спасъ. Онъ почувствовалъ себя такимъ одинокимъ, всѣми покинутымъ, что въ отчаяніи опустился на лежавший на землѣ стволъ дерева и со страхомъ спрашивалъ себя, что будетъ съ нимъ дальше?
III
Путешествуя, многому научаешься
Невеселы были размышленія нашего маленькаго друга: въ какой странѣ онъ очутился? Не погибнетъ ли онъ здѣсь съ голоду или онъ, какъ новый Робинзонъ, будетъ принужденъ устроить свою жизнь вдали отъ другихъ людей, одинъ, совершенно одинъ.
Робинзонъ могъ спасти послѣ кораблекрушенія оружіе, припасы, разныя орудія; онъ присталъ къ острову, гдѣ было много плодовъ. Ноно же до сихъ поръ не видалъ никого, кромѣ птицъ, жуковъ, пчелъ, цвѣтовъ, ничего, ничего съѣдобнаго. А изъ орудій и оружія у него былъ одинъ лишь перочинный ножичекъ, которымъ нельзя было ни срубить дерева, ни напилить досокъ, ничего нельзя было сдѣлать.
Погруженный въ свои думы, Ноно не замѣчалъ того, что происходило вокругъ него. Вдругъ громкое жужжаніе вывело его изъ задумчивости: надъ нимъ вилась маленькая пчелка, стараясь жужжаньемъ привлечь его вниманіе.
Къ удивленію Ноно, глухое и неясное жужжаніе пчелки мало-по-малу начало принимать форму рѣчи и становилось понятнымъ:
«…Не грусти, — слышалось ему, — мы тебя не оставимъ. Пойдемъ къ моимъ сестрамъ, я представлю тебя нашей матери, и мы утѣшимъ тебя».
Поднявъ голову, Ноно увидалъ спасенную имъ пчелку. Пчела звала его встать и итти за ней.
И Ноно пошелъ. Пчелка полетѣла къ большому дуплистому дереву. Но чѣмъ ближе подходилъ Ноно, тѣмъ болѣе измѣнялся видъ стараго ствола, какъ будто его заволакивало туманомъ, и вдругъ, когда Ноно былъ отъ него всего въ нѣсколькихъ шагахъ, онъ увидалъ передъ собой великолѣпный дворецъ съ широкой террасой, на которую вела лѣстница съ мраморными перилами.
Во дворцѣ суетилось множество озабоченныхъ пчелокъ. Однѣ изъ нихъ были заняты провѣтриваніемъ комнатъ дворца, другія размѣщали принесенную съ полей и луговъ добычу, третьи исправляли стѣны дворца или перестраивали его комнаты для какого-то новаго назначенія.
Но что было всего удивительнѣе, это то, что пчелы не были уже болѣе простыми насѣкомыми: по мѣрѣ того, какъ стволъ превращался въ дворецъ, пчелы росли и превращались мало-по-малу въ людей, но за спинами этихъ людей попрежнему оставались прозрачныя крылышки, и они свободно носились по воздуху.
Пчелка, за которой шелъ Ноно, также измѣнилась. Она летѣла, а Ноно вслѣдъ за ней подымался по ступенямъ большой лѣстницы. Во дворцѣ они оба остановились предъ феей, сидѣвшей на роскошномъ креслѣ. Вокругъ феи суетилась толпа пчелъ, — онѣ подкладывали ей подушки, на которыя бы она могла облокотиться, приносили изысканную благоухающую пищу, ароматное питье.
Лицо феи дышало кротостью. Она посмотрѣла привѣтливо на Ноно и сдѣлала ему знакъ приблизиться. Но Ноно не могъ двинуться съ мѣста отъ удивленія.
— Ты боишься меня, дитя мое? — сказала фея нѣжнымъ голосомъ.
Въ семьѣ своей Ноно слыхалъ, что короли и королевы, императоры и императрицы сдѣланы изъ того же самаго тѣста, что и простые смертные, и отъ простыхъ смертныхъ отличаются лишь по платью. Но въ школѣ ему столько наговорили о ихъ удивительныхъ подвигахъ, о ихъ могуществѣ, о томъ, что они вершатъ судьбы народовъ, что Ноно все-таки вообразилъ, что они — существа высшія, необычайныя. А такъ какъ онъ слыхалъ, что у пчелъ есть царица, то онъ ни минуты не усомнился, что онъ предъ лицомъ этой высокой особы.
— О, нѣтъ! сударыня… царица… — поспѣшилъ отвѣтить Ноно.
— Кто тебѣ сказалъ, что я царица? — сказала фея, улыбаясь.
— О, это сейчасъ видно, — отвѣтилъ мальчикъ. И ему сдѣлалось не такъ страшно.
— А! Но почему же это видно?
— Потому что я вижу, какъ всѣ другія пчелы суетятся вокругъ васъ и служатъ вамъ; и еще по золотой коронѣ, которая на вашей головѣ.
— Дитя, — разсмѣялась фея, — ты принимаешь за корону мои волосы, что же касается пчелокъ, которыя суетятся вокругъ меня, то онѣ, — запомни это хорошенько, — не рабыни, не придворныя дамы, не служанки, а преданныя мои дочери. Это онѣ заботятся о своей матери. Онѣ всѣ любятъ меня, ихъ мать.
Ноно смутился; онъ, дѣйствительно, вспомнилъ, что провожавшая его пчелка говорила «наша мать», и онъ оглянулся на своего провожатаго. Пчелка стояла около него и полунасмѣшливо улыбалась. Ноно покраснѣлъ, какъ піонъ, и сказалъ въ свое оправданіе, что это его въ школѣ научили, что пчелами правитъ царица.
