Удивительные приключения Маулины Шмитт. В ожидании чуда - [6]

Глава 9 Запасной ключ от Мауляндии

Птицы, насекомые и летучие мыши галдят, листья на деревьях шелестят, кусты трепещут. Слышу довольное мурлыкание нескольких кошек, с неба льётся синева, аж до головокружения — я опять в Мауляндии, и вся Мауляндия облегчённо вздыхает. Я стою по колено в траве, погода улыбается и машет.

А природа ничего не замечает, она занята собой. Почки, побеги, цветы, пчёлы, опыление. Всё, как каждый год, цветёт, растёт, наливается соком, зеленеет. Как будто ничего и не произошло. Природе совершенно наплевать, что я пришла в гости. Ей всё равно, как живёт Тот Человек. Она прекрасно обходится без нас.

Другое дело пещера-маущера — за ней надо ухаживать, ей хочется, чтобы внутри кто-нибудь жил. Нужно сидеть внутри, поглаживать стены и потолок, поддерживать температуру и влажность, вычерпывать дождевую воду. Иначе всё обрушится.

Для Шрамма я отвела специальный уголок, но он, похоже, не часто сюда заглядывает. Слишком темно, слишком влажно и холодно для такого избалованного солнцем бродяги, как он. Зима основательно потрепала маущеру, но та выстояла — недаром же её строил профессионал.

Бегу к двери в подвал, опрокидываю бачок для мусора, поднимаю его за колёсики, вытряхиваю мешки и пакеты, раскладываю их вдоль садовой дорожки. Мусор Того Человека заметен сразу: все пакеты одинакового размера, прозрачные, а между ними оранжевая мелюзга — три штуки. Прозрачные пакеты закидываю обратно в бачок, оранжевые вешаю на руль и веду велик вниз по улице к двухэтажному дому, где живёт Барт. Звоню в дверь. Открывает его папа. Он смотрит на меня, заслоняя почти весь проём.

— Здрасти! — говорю я.

— Привет! — хрюкает папаша Барта.

Вообще-то он вполне ничего, но из той породы всезнаек, что вечно настаивают на своём и умеют профессионально вовлекать собеседника в нескончаемо длинные и громкие разговоры. Таким людям лучше просто подмигивать и кивать. Это они любят.

— Барт у себя? — спрашиваю я.

Широко улыбаясь, папаша упирает руки в боки и отвечает:

— Да-а-а!

Усы у него топорщатся восклицательными знаками, он явно ждёт продолжения. Конечно, я спросила только, у себя ли Барт, а не можно ли к нему. Ладно:

— Могу я к нему попасть?

Папаша сияет и почти мурлычет, как довольный кот.

— Не исключено.

И снова делает паузу, хотя ему не терпится ещё поболтать. Потом изрекает:

— Если с лестницей справишься…

— Вот, — говорит Барт и сгребает со стола несколько бумажек. — Протокол. Пошли соку попьём, и я тебе всё расскажу.

— Внизу — твой папа.

— Он в подвале, а мы на кухню пойдём.

Пожимаю плечами. Барт идёт вперёд, спускается по лестнице. В коридоре внизу вижу ключи на крючочках. Останавливаюсь, начинаю медленно и обстоятельно разуваться. Барт оглядывается.

— Да ладно, иди так.

И исчезает на кухне. Слышу скрип шкафчика, позвякивание стаканов, чмоканье дверцы холодильника. В стаканы льётся сок. Оглядываю ключи. Вот они, два на колечке, узнаю их мгновенно. Раньше мама Барта иногда приходила в Мауляндию поливать наши восемьдесят четыре растения. Или впускала в дом кого-нибудь из трёх растяп, в очередной раз вышедших на улицу без ключей. Сую добычу в карман.

— На прошлой неделе она была тут три раза. — Барт стоит у двери на кухню, в руках — два больших стакана. — Ты идёшь?

Киваю. Он поворачивается и исчезает в кухне; следую за ним.

— Три раза?

Барт протягивает мне стакан, отпивает из своего, смотрит на листочки, которые разложил на кухонном столе.

— Два раза оставалась на ночь, утром её велик ещё стоял тут. Один раз его уже не было. Может, просто уехала очень рано.

Я киваю.

— Мона написала специальный отчёт, вот он. Она за ними наблюдала из своего сада. Но о чём они говорили, не разобрала.

Я киваю. Отпиваю глоток.

— Не знаю, захочешь ли ты его читать… ну, ты понимаешь… — Барт вопросительно смотрит на меня.

— Что это за сок?

— Вкусный, да? Ананас с красным апельсином!

Барт смотрит на меня, я смотрю на сок, киваю. Я добыла ключи!

— Потому что… они там сидели в саду и… ну, в общем… ели. Вместе. Ну, и всякое такое…

— Лизались?

Барт пожимает плечами, собирает листочки, протягивает мне.

С тремя мусорными пакетами на багажнике отправляюсь к контейнерам для стекла.

Человек живёт унылой жизнью. Состоящей в основном из макарон, яиц и рыбных консервов. Могу представить себе, как он ест: поглощает спагетти с солью и маслом или, сидя на сине-белом диване с открытой банкой консервов, чайной ложкой выскребает содержимое, читает какую-нибудь толстенную скучнющую книгу и ни за что не признается, что без нас ему одиноко. Яйца, небось, вообще ест сырыми, надкусывает и высасывает белок с желтком, даже за стол не садясь, как пещерный человек. Время от времени, судя по анализу отходов, Тот Человек пьёт пиво из банок и молоко из пакетов. Видимо, одновременно.

Глава 10 Олимпийский чемпион по спринту

Из шляпы, которую герр фон Мюкенбург суёт мне под нос, выуживаю сложенную бумажку. Разворачиваю — двойка. Пауль показывает мне свою: тройка. Что бы это значило? Надеюсь, это он не оценки разыгрывает. Наконец Мюкенбург приподнимает завесу тайны: надо будет по очереди делать доклады о профессиях своих родителей. Я во второй группе, Пауль — в третьей.