Удивительные приключения Марко Поло - [43]

На улицах прохожие с восхищением глядели вслед молодому итальянцу. Узкое мужественное лицо Марко с резко очерченным носом и высоким лбом выделялось в толпе не только светлой кожей и здоровым румянцем, проницательный взгляд его больших серых глаз, с жадным интересом взиравших на мир из-под мохнатых бровей, говорил об уме, смелости и фантазии.

Марко было приятно в нарядной одежде скакать по оживленному городу. Опасное путешествие через Памир не только усилило его веру в свои силы, но и укрепило те новые отношения между ним и отцом, которые родились еще в Кермане. Он больше не был тем незрелым юнцом, которого необходимо окружать особой заботой. Его приняли как равного в совет мужчин, и он знал, что на его самостоятельность никто не покушается. С его мнением считались не меньше, чем с мнением отца, дяди или Матео.

На Марко был кафтан из голубого шелка, вроде тех, что носили татарские ханы, украшенный сверкающим рубином в золотой оправе, который подарил ему его друг Матео. Обут он был в коричневые сапоги из мягкой верблюжьей кожи. Выехав из городских ворот, Марко пришпорил лошадь и галопом помчался мимо виноградников, садов, зеленых лужаек и желтого жнивья навстречу кроваво-красному, заходящему солнцу. Его охватило пьянящее чувство свободы. Перед глазами мелькали запряженные осликами тележки — с сеном, рисом, древесным углем, свежими овощами, носильщики с тяжелой кладью на спине, свиньи, верблюды. По дороге непрекращающимся потоком тянулись повозки, шли люди, гнали скотину. Жеребец размашисто бежал по жесткой, рассохшейся земле, его великолепная мускулатура так и играла под лоснящейся шерстью, а развевающаяся на ветру грива то и дело стегала Марко по груди. Юноша натянул поводья, и жеребец перешел на быструю рысь.

Вдруг Марко увидел перед собой пылающее в зареве заката облако пыли. Облако это быстро приближалось. Вскоре Марко смог разглядеть — сперва смутно, а потом все яснее — отряд татарских всадников.

Впереди скакал знаменосец. За ним — начальник сотни в расшитом золотом кафтане, следом — пять десятников, и, наконец, в строгом порядке, на маленьких быстроходных лошадках, — воины, вооруженные луками, стрелами и кривыми мечами, вдетыми в красивые ножны.

При приближении всадников погонщики, даже не взглянув на них, уводили верблюдов и ослов на поляну, а повозки сворачивали на обочину дороги. У воинов были неподвижные, застывшие лица. Копыта их коней гулко стучали по утрамбованному тракту, скрытому завесой пыли, а воздух наполнился резким запахом кожи и лошадиного пота.

Неприступные, отчужденные, проскакали мимо эти потомки степных кочевников. Порабощенные народы испытывали к ним страх и ненависть. Во всех захваченных городах — от Багдада и Новгорода до далекого Ханбалыка, резиденции великого хана Хубилая, — стояли отряды монгольских воинов, всегда готовые выступить, чтобы подавить вспыхнувший бунт по суровому закону Чагатая[23].

Встреча с монгольскими воинами заставила Марко задуматься. Он снова вспомнил горькие слова несчастного Хасан-бека: «В нашей стране больше нет красоты, ее растоптали копыта татар». Хаджи-Мухаммед, правда с присущей ему осторожностью и сдержанностью, тоже дал понять, что не одобряет чужеземного господства, хотя он лично никакого ущерба не понес. Ло Бцан, старый предводитель, бесстрастно рассказал Марко историю гибели своего племени, словно эта история была ему безразлична, словно она не трогала его сердца. Видно, он был уже так стар, что огонь ненависти в нем погас. Да и чем мог бы он поддерживать этот огонь? У чужого костра рано или поздно становишься непрошеным гостем.

У Марко все крепло желание узнать получше историю монголов. Он тайно восхищался отвагой лихих воинов. Разве он еще ребенком не восхищался венецианским дожем Энрико Дандоло, который во главе крестоносцев в 1204 году взял Византию, главный город Восточной Римской империи, окруженный могучими стенами? Разве сильные не имеют права властвовать над остальными? Но монголы убили мать Ашимы и продали девочку в рабство. Чингисхан сказал в золотом шатре, разбитом у подножия снежной горы: «Вы можете взять себе женщин и детей, а мужчин, способных носить оружие, убивайте на месте, чтобы они не продали нас шаху Мухаммеду. Но если в отряды нужны конюхи или пастухи, то оставьте в живых столько мужчин, сколько вам надобно».

Мысли Марко были противоречивы. Он был недоволен собой, потому что не мог найти ответа на вопросы, которые вызвала у него встреча с монгольскими воинами.

Его отец и дядя, опытные купцы, уважали хана Хубилая, внука Чингисхана, подчинившего себе Катай и ставшего императором. Николо Поло сказал ему в Балхе: «Когда же ты, наконец, поймешь, что мы купцы, а не благодетели?» Но его друг Матео взял девочку за руку и воскресил ее для человеческой жизни, ради нее он рисковал головой.

Справа от дороги, между зелеными холмами, текла Кашгар-Дарья. Марко спрыгнул на землю, стреножил белого жеребца и пустил его пастись на лужайку у берега. С востока виднелись дома Кашгара. Отсвет заката горел на их крышах. Над городской стеной возвышались минареты мечети и две церковные колокольни с золотыми крестами. В Кашгаре под игом великого хана мусульмане и христиане-несториане