Удивительные приключения Марко Поло - [26]

Наигранный гнев Наср-ад-дина быстро улегся. Караван-баши легонько ударил кнутом своего осла. Ослик удивленно зашевелил длинными ушами, но и не подумал прибавить шагу.

Марко отстал от каравана. У него было много времени для размышлений. С недоверием следил он за сердечными, доверительными беседами отца и дяди с персидским купцом. Между ними тремя завязалась дружба. Марко старался не оставаться с отцом наедине. Он разговаривал с Матео и Наср-ад-дином или учился у джигитов верховой езде и владению оружием. Вечерами он молча сидел у костра.

Мысли Марко постоянно возвращались к тому предложению, которое Хаджи-Мухаммед сделал ему на палубе корабля. Он пытался понять отца и вспоминал всякий раз слова персидского купца: «Ваш отец хотел бы избавить вас от лишений и опасностей этого трудного путешествия». Марко часто думал о своей умершей матери. Он не забыл, как она лежала с закрытыми глазами под шелковым одеялом. Сердце ее уже не билось. Рядом с ее безжизненно повисшей рукой валялся маленький слоник из слоновой кости, который ей подарил перед отъездом Николо Поло. Всю жизнь она была очень одинока. В ушах Марко все еще звучали ее слова: «Вы говорите, Венеция — королева морей. Я в это не верю. Она — рабыня морей…» Это были ее предсмертные слова. Этими словами она надеялась обуздать тоску сына по далеким странам. Он понимал страх матери. Она хотела уберечь его от опасностей и приключений, которыми полна ненавистная ей жизнь купцов,

Но вот отца Марко решительно не мог понять. Почему отец не принимает в расчет влечения сына к путешествиям и приключениям, не считается с его жаждой знаний, с тоской по далеким странам, о которых сам ему столько рассказывал в Венеции?

Караван приближался к городу Керман, где жил Хаджи-Мухаммед. Там решится его судьба. Выполнит ли отец свое намерение? Как он, Марко, должен поступить, если Николо и Маффео Поло возьмут с собой только Матео? Боль и гнев терзали его при одной мысли о такой возможности.

Гордость и робость удерживали Марко от объяснения с отцом. Эта неясность стояла между ними как стена, но отец, казалось, ничего не замечал. Во время всего путешествия он был в прекрасном настроении, смеялся и шутил с Матео и персидским купцом и даже иронические замечания своего брата выслушивал с добродушной улыбкой. Уже давно Марко не видел его в таком хорошем расположении духа.

Марко же, напротив, день ото дня становился все мрачнее. Порой ему казалось, что отец и дядя вступили в заговор против него. При этом он совершенно забызал, что сам избегал их общества. Когда вдалеке показались башни Кермана, Марко принял решение продолжить путешествие даже против воли отца.

Они остановились у Хаджи-Мухаммеда, который проявил исключительное радушие и гостеприимство. Марко смог убедиться, что персидский купец не преувеличивал, когда говорил о своем богатстве. Многочисленные слуги и служанки старались предупредить малейшее их желание, а дом был обставлен с роскошью, доступной только князьям.

* * *

Венецианцы в большой спешке готовились к продолжению путешествия, потому что через несколько дней солидный караван под предводительством Наср-ад-дина выходил из Кермана в Балх[18], крупный центр на великом восточном караванном пути. Вечером в канун выхода отец вошел к Марко в комнату.

— Все готово, Марко, — сказал он и сел на циновку, утомленный напряжением этого дня. К ним тут же подошел слуга и спросил, не угодно ли чего.

— Принеси свежих дынь и кувшин молока, — приказал Николо Поло.

Марко слышал, как бьется его сердце. Сейчас все решится. С каменным лицом сел он напротив отца.

— Что с тобой происходит, Марко? — спросил Николо Поло, испытующе глядя на сына. — Может, тебе надоело наше путешествие и ты предпочел бы остаться у Хаджи-Мухаммеда?

Марко не уловил в этих словах вопросительной интонации. Ему показалось, что отец просто издевается над ним. Цветы и птицы, вышитые на шелковом покрывале дивана, поплыли у него перед глазами. И он сразу утратил самообладание, давшееся ему с таким трудом.

— Вы, видно, жалеете, что не оставили меня в Венеции? — начал он горячо. — Но никто не смог бы меня удержать. И здесь, в Кермане, я тоже ни за что не останусь.

Слуга поставил на стол ароматные ломти дыни. Но Марко этого не заметил. Он покраснел, и глаза его сузились от гнева.

По строгому лицу Николо Поло пробежала улыбка, и он сказал:

— Как ты со мной разговариваешь?

Марко растерянно умолк.

Николо Поло глубоко задумался. Вот уже двадцать лет, как он путешествует по белу свету, за это время он заглянул в душу многим людям, видел и благородство и подлость. Но что он знал о печалях и радостях своего сына? В эту минуту он почувствовал, что Марко уже не мальчик, а рано возмужавший юноша с сильной волей и собственным мнением. Опекать его больше не следовало. Он уже имеет право голоса в совете мужчин. Лицо Николо Поло посветлело.

— Так вот почему ты был так угрюм все последнее время? — спросил он. — Откуда ты взял, что мы не хотим тебя брать с собой?

— Вы же сами сказали, что мне лучше остаться у Хаджи-Мухаммеда. Неужели вы не помните, отец?

— Хаджи-Мухаммед наш друг. Он охотно оставил бы тебя у себя. Я ему сказал: «Поговорите с Марко, он уже взрослый. Пусть сам решит». — Отец помолчал немного, а потом продолжал — Конечно, мы были бы огорчены, если бы ты решил остаться здесь… Но мы, кажется, забыли о дынях. Это непростительно. Они как мед, не то что здешний хлеб.