Удивительные приключения личного секретаря мистера Сайдботэма - [4]

Прошла добрая четверть часа, когда двадцать рядов томов вдруг сдвинулись в его сторону и в стене напротив открылась дверь. Книги оказались всего лишь камуфляжем, и когда они отодвинулись вместе со скользящей дверью назад, Шортхаус увидел, что перед ним стоит Джоэл Гарви.

От удивления у него перехватило дыхание. Он ожидал увидеть человека неприятной, даже отталкивающей наружности, с животным выражением на лице. Перед ним же стоял пожилой высокий, отлично выглядевший мужчина, подтянутый, энергичный, изысканно одетый, с высоким лбом, ясными серыми глазами, возвышающимся над ртом крючковатым носом и подбородком, указывающим на сильный характер — в целом, весьма примечательный джентльмен.

— Боюсь, я заставил вас ждать, мистер Шортхаус, — сказал он приятным голосом, но без тени улыбки на лице или в глазах. — Но дело в том, что, как вы знаете, я помешан на химии и как раз тогда, когда мне доложили о вас, мой эксперимент находился в самой важной стадии, и я был просто вынужден завершить его.

Шортхаус поднялся, чтобы поприветствовать хозяина, но тот жестом попросил его сесть. Секретаря неотвязно преследовала мысль, что мистер Джоэл Гарви, по причинам, известным лишь ему одному, умышленно лгал. Он не мог не спрашивать себя, чем вызвана эта обдуманная ложь.

— Не сомневаюсь также, что вас напугала дверь, — продолжал Гарви, по-видимому, угадывая его некоторые мысли по выражению лица. — Вы, должно быть, и не подозревали ничего. Она ведет в мою маленькую лабораторию. Химия поглощает меня целиком, и я провожу там большую часть моего времени.

Мистер Гарви подошел к креслу напротив камина и сел. Шортхаус ответил соответствующим образом, но на самом деле он был занят тем, что пристально рассматривал бывшего компаньона мистера Сайдботэма. Он пока не обнаружил никаких признаков психического расстройства, в нем также определенно не было ничего такого, что дало бы основания считать его вульгарным или способным на насилие. В целом, секретарь мистера Сайдботэма был приятно удивлен и, желая завершить свое дело как можно скорее, уже было протянул руку, чтобы открыть портфель, когда его собеседник быстро сказал:

— Вы личный секретарь мистера Сайдботэма, не так ли? Шортхаус ответил, что так.

— Мистер Сайдботэм, — продолжал он объяснять, — доверил мне бумаги, лежащие в этом портфеле, и я имею честь вернуть вам ваше письмо недельной давности.

Он протянул Гарви письмо. Тот молча взял его и бросил в огонь. Он не подозревал, что секретарь знает о содержании письма, его лицо не выдавало никаких чувств. Шортхаус все же заметил, что глаза Гарви не отрывались от огня, пока не сгорел последний клочок бумаги. Затем он посмотрел на Шортхауса и сказал:

— Значит, вы знакомы с обстоятельствами этого странного случая?

Шортхаус не видел причины признаваться в своей неосведомленности.

— У меня с собой все бумаги, мистер Гарви. — ответил он, — и я был бы очень рад, если бы мы закончили наше дело как можно быстрее. Если вы вырвете вашу подпись, я…

— Извините, одну минуту, — перебил тот. — Я должен сначала посмотреть некоторые бумаги в моей лаборатории. Если вы мне позволите вас оставить на несколько минут, мы быстро завершим все в самое короткое время.

Шортхаус не одобрил этой задержки, но ему ничего не оставалось, как уступить. Гарви вышел через секретную дверь, а он остался ждать его, держа бумаги в руке. Переходили минуты, но хозяин не возвращался. Чтобы скоротать время, секретарь подумал, не достать ли из пальто фальшивый пакет, чтобы проверить, в порядке ли бумаги и уже почти протянул руку, когда что-то что точно, он не знал — подсказало ему воздержаться от этого намерения. К нему вновь вернулось ощущение, что за ним наблюдают, и он откинулся на ставку кресла, держа портфель на коленках и терпеливо ожидая собеседника. Шортхаус прождал более двадцати минут, и, когда наконец дверь открылась, и, рассыпаясь в извинениях за задержку, вошел Гарви, увидел, что у него оставалось в запасе лишь несколько минут, чтобы успеть на последний поезд.

— Теперь я в вашем полном распоряжении, — любезно сказал Гарви. — Вы, мистер Шортхаус, конечно, знаете, что в таких делах никогда не мешает быть осмотрительным, особенно, — продолжал он очень медленно и внушительно, когда имеешь дело с таким человеком, как мой бывший компаньон, чей разум, как вы, несомненно, могли заметить, временами изменяет ему, что весьма прискорбно.

Шортхаус не ответил на это. Он почувствовал, что тот следит за ним, как кошка за мышью.

— Мне даже удивительно, — добавил Гарви, — что он все еще на свободе. Пока ему не станет лучше, те, кто с ним общается, вряд ли могут чувствовать себя уверенно.

Шортхаус чувствовал себя неловко. Или это была обратная сторона истории, или первые признаки психической безответственности.

— По моему мнению, все важные деловые вопросы требуют предельной осмотрительности, — сказал он, наконец, осторожно.

— Ага! Тогда, я полагаю, вам было сложно с ним поладить, — сказал Гарви, пристально глядя в лицо собеседника. — И он, конечно, все так же ожесточен против меня, как много лет назад, когда болезнь впервые проявила себя?