Удивительные приключения дядюшки Антифера - [82]

Именно эти планы Саука и пугали малодушного Бен-Омара, если не из благородных побуждений, то, по крайней мере, из боязни быть замешанным в скверную историю. Чувство страха не покидало его ни на минуту.

Он решился даже робко возражать Сауку. Он утверждал, что дядюшка Антифер и его спутники — люди, которые дорого продадут свою жизнь. Он уверял, что сколько бы Саук ни заплатил наемным негодяям, все равно на них нельзя положиться. Рано или поздно они все разболтают, слух о преступлении разнесется по всей стране, и в конце концов правда выплывет наружу. Никогда нельзя быть уверенным в сохранении тайны, даже в этих диких краях, поскольку дело будет касаться исследователей, убитых в наиболее отсталых областях Африки… Отсюда видно, что доводы нотариуса отнюдь не вытекали из преступности предполагаемого действия, а взывали прежде всего к чувству страха: так или иначе, преступление откроется. Впрочем, это был единственный довод, который мог бы подействовать на такого человека, как Саук.

Но в действительности его это нисколько не трогало. То ли он видел на своем веку, то ли еще совершал! И, бросив на нотариуса один из тех взглядов, от которых тот цепенел до мозга костей, Саук ответил:

— Я знаю лишь одного дурака, способного предать меня!

— Кто же это, ваша светлость?

— Ты, Бен-Омар.

— Я?

— Да. И берегись! У меня есть верное средство заставить людей молчать!

Бен-Омар, задрожав всем телом, опустил голову. Он слишком хорошо понимал, что лишний труп на дороге между Маюмбой и Лоанго не остановит Саука.

Ожидаемый пакетбот стал на якорь в Дакаре утром 12 мая.

Это было португальское судно «Цинтра», служившее для перевозки пассажиров и товаров в Сен-Поль-де-Луандо — главный порт значительной лузитанской колонии в тропической Африке[173]. Пакетбот всегда делал остановку в Лоанго, и, так как он отправлялся на рассвете следующего дня, наши путешественники поспешили занять на нем места. Переход должен был продолжаться неделю, со средней скоростью от девяти до десяти миль. Бен-Омар заранее приготовился ко всем ужасам морской болезни.

На следующий день, в прекрасную погоду, при слабом береговом ветре, «Цинтра» вышла из порта, высадив в Дакаре нескольких пассажиров.

Дядюшка Антифер и банкир испустили такой глубокий вздох облегчения, словно их легкие не дышали всю неделю. Это был последний переход. Недалек тот час, когда они ступят на землю второго острова и наложат руки на сокровища, которые остров верно хранил в своих недрах.

Сила притяжения, которым обладал этот остров, все возрастала по мере приближения к нему, в соответствии с законами природы и в обратном отношении к квадрату расстояния. И при каждом повороте винта «Цинтры» это расстояние уменьшалось… уменьшалось…

Увы! Для Жюэля оно, наоборот, увеличивалось. Он все больше и больше удалялся от Франции, от Бретани, где его ждала печальная Эногат. Он написал ей по прибытии в Дакар, потом — накануне отъезда, и бедная девушка скоро узнает, что ее жених уехал от нее еще дальше. И он даже не мог назвать примерную дату своего возвращения!

Саук первым делом постарался узнать, нет ли на «Цинтре» пассажиров, отправляющихся в Лоанго. Не найдется ли среди авантюристов, совесть которых не подвержена ни сомнениям, ни укорам, среди людей, едущих за удачей в эти отдаленные области, таких, которые, зная страну, согласятся стать его сообщниками? Но в этом деле его светлость потерпел неудачу. В таком случае, он будет искать мошенников в самом Лоанго! К несчастью, ни он, ни Бен-Омар не говорили по-португальски — довольно затруднительное обстоятельство, когда надо вести переговоры о щекотливых делах и объясняться с полной ясностью. Впрочем, дядюшка Антифер, Замбуко, Жильдас Трегомен и Жюэль тоже должны были ограничиться разговорами друг с другом, так как на борту никто другой не знал французского языка.

Но был на «Цинтре» один человек, чье удивление равнялось его радости, — это нотариус Бен-Омар. Сказать, что он чувствовал себя превосходно в течение этого перехода, было бы преувеличением. Но невыносимые страдания, мучившие его раньше, теперь не повторялись. Благодаря легкому ветерку с материка плавание проходило великолепно. Море было спокойно, и «Цинтра», шедшая на расстоянии двух или трех миль от берега, почти не испытывала качки.

Так продолжалось все время, даже когда пакетбот, вступив в воды Гвинейского залива, обогнул мыс Пальмас.

Действительно, как это часто бывает, ветерок, не прекращаясь, шел по береговой линии, и залив был так же благоприятен для плавания, как и океан. Взяв между тем курс на Лоанго, «Цинтра» потеряла из виду возвышенности континента. Не видно было ни земель Ашанти, ни Дагомеи, ни даже вершины горы Камерун, которая возносится на три тысячи девятьсот шестьдесят метров над уровнем моря[174].

19 мая после полудня Жильдас Трегомен испытал легкое волнение. Жюэль сообщил ему, что они пересекают экватор. Итак, в первый раз — и, несомненно, в последний — бывший хозяин «Прекрасной Амелии» проникнет в Южное полушарие! Какое романтическое приключение для него, моряка Ранса! Поэтому он без всякого сожаления передал матросам «Цинтры», по примеру других пассажиров, свой пиастр в честь перехода линии экватора.