– Навсегда.
– Мы этого знать не можем, – твердо сказал Джей. – Даже те умники из правительства еще не выяснили всех последствий этого «лекарства». Что сделано, может быть и исправлено.
– Надежды нет. Я больше никогда не взлечу.
– Ошибаешься. На что спорим?
– А тебе-то откуда знать?
– Потому что я играю только наверняка. Ты хочешь взлететь?
– Еще бы! – с нетерпением выпалил Эдди.
– Ладно.
Джей распахнул окно. В комнате повеяло свежим утренним ветерком. Поставив ногу на подоконник, Джей протянул Эдди руку.
– Пошли!
– Это не то же самое, и ты это прекрасно понимаешь.
– Считай это первым взносом за исцеление от действия препарата.
Как ни хотелось Эдди послать Джея подальше, тяга к небу оказалась сильнее.
Он подал Джею руку.
Миг – и Икар взвился в воздух, подхватив Эдди под мышки и скрестив руки на его груди, чтобы случайно не выронить друга. С каждым взмахом крыльев оба поднимались все выше и выше, парили в небе, свободные от всех тревог и забот, забывшие и о препарате, и обо всем на свете – обо всем, кроме упоения высотой.
Петр стоит рядом – большой, теплый, мускулистый… Живой. В глубине души я еще сомневаюсь: может, все это – просто прекрасный сон? Все это слишком хорошо, чтобы быть явью.
– Я оставил мир в ужасной суматохе, – говорит Петр с привычным русским акцентом. – Вернулся – и что? Все та же суматоха. Только форма немного другая, – он поворачивается ко мне, смотрит на меня этими великолепными синими глазами. – Забавно, что меня отыскала именно ты, правда?
– Нет, – отвечаю я. – Не вижу здесь ничего забавного. По-моему… наверное, это очень важно. Думаю… Отчего-то мне кажется, что именно для этого я и вернулась сюда.
Мои ладошки совсем исчезают в его ручищах. Чувствую, как сердце бьется в груди…
Я больше не одна.
