Удивительное рядом, или Тот самый, иной мир. Том 2 - [7]

Мы, поражённые его рассказом и нашей дальнейшей перспективой, изумлённо уставились на него, а он, наглая носатая рожа, переминался с ноги на ногу, будто хотел в туалет и терпел, бесшумно трясясь от смеха. Смешно ему, видите ли, сделалось!

Немного успокоившись и смахнув крылом выступившие на бесстыжих глазах крокодильи слёзы, он сказал, восторженно и удовлетворённо всхлипывая:

– Да шучу я, шучу, но… видели бы вы свои лица… я не могу, хи-хи, хрю!

Пока мы слушали разглагольствования шутливого крылатого мешка, утыканного редкими перьями, Томарана закончила трапезу, отнесла посуду и поднос и удалилась такой же величественной поступью, как и пришла.

Нам также пора было заканчивать затянувшийся завтрак, пока он плавно не перешёл в обед и ужин. Потому-то мы последовали за Томараной, с удовольствием распрощавшись с Коршаном, который вновь остался нами очень доволен, чего нельзя было сказать о нас.

На прощание он с живым интересом осведомился:

– Разрешите полюбопытствовать, друзья мои, когда я вновь буду иметь удовольствие лицезреть вас? Когда вы соизволите явиться к обеду или ужину? Чтоб я хоть знал, сколько мне голодать придётся, с вашими-то несвоевременными походами?

На что мы скромно отвечали, дескать, сами ещё толком не знаем, как получится, но, в принципе, всё возможно, надежды терять ни в коем случае не следует. На том и распрощались.

Перво-наперво мы решили зайти в свою келью, но уже по дороге туда передумали и потому пошли сразу к выходу из Подземного города.

* * *

Глава 3 На поверхности

До люка-лепёшки мы добрались довольно быстро. Пока шли, дружно обсуждали недавние события, рассказ Коршана и Томарану, оказавшуюся на редкость небычной женщиной. С её преподаванием нам предстояло столкнуться уже завтра и при этом, по возможности, постараться выжить.

Оказавшись на месте, мы практически сразу нашли отверстие в стене под люком, аналогичное тому, куда Корнезар всовывал палку, чтобы открыть люк сверху. Мы знали, что именно нужно искать, но если бы не это обстоятельство, то неизвестно, сколько времени могло бы уйти у нас на поиск секрета, позволяющего сдвинуть люк и выйти на поверхность. На этот раз вместо корнезаровой палки отлично сгодился дормидорфов шест, с которым дед практически никогда не расставался. Носил так, на всякий случай, без особой надобности. Вот и представился подходящий случай им воспользоваться. Раздался знакомый щелчок, и Дорокорн одной рукой легко, словно пушинку, сдвинул в сторону кажущийся таким громадным каменный люк, открыв нам путь на поверхность.

В образовавшееся полукруглое отверстие тугим потоком хлынул свежий воздух с опьяняющими лесными ароматами и множеством разнообразных звуков. После замогильной тишины подземелья громогласная тишина леса просто оглушила нас: стрекот, щебет, пение и крики птиц, шум листвы, шорохи. Сам воздух, казалось, источал звук, смешанный с красками.

Один за другим мы выбрались наружу и потихоньку задвинули люк на место.

Стояло прозрачное летнее утро. Солнце ещё не пробудилось окончательно, пока только чуть приоткрыло один глаз, и потому было довольно прохладно и свежо, а в низинах виднелись клочья тающего тумана.

Мы решили спуститься к подножию холма и поставить там шалашиком несколько длинных сухих стволов поваленных деревьев. Это необходимо было сделать для того, чтобы импровизированный шалаш, как ориентир, был виден издалека. И уже с этого места двигаться только в одном направлении, дабы по возвращению не сбиться и не потерять хорошо замаскированный вход. Двигаться решили навстречу солнцу, на восток, а, следовательно, возвращаться нужно будет на запад. Как задумали, так и сделали, тем более, что небольших сосенок здесь валялось целое множество. Они лежали там и тут с облупившейся от времени и непогоды корой, сверкая светло-серыми боками плотной древесины, изъеденной, словно причудливыми узорами, ходами жуков-короедов. Сухие и лёгкие стволы одно удовольствие собирать, например, для костра, вместо того чтобы рубить растущие живые деревья, особенно, когда нужно заготовить большие запасы дров на ночь. Горит сухостой хорошо, слов нет, но быстро, а потому, если нужно поддерживать огонь как можно дольше, в костёр просто необходимо подкинуть два-три сырых поленца потолще, а уже их как следует обложить сухими дровишками. И тогда, даже если огонь и угаснет совсем, то под этими поленьями, как правило, сохранятся живые угольки, и стоит слегка раздуть их и подложить веточек, как весёлые огоньки пламени заиграют вновь, распространяя тепло и уют.

Интересно, почему здесь так много поваленных сосенок? Скорее всего, когда сосна вырастала до определённого размера и корни уже не могли удержать тяжести её кроны, она падала под воздействием своего веса. Верхний слой земли здесь хоть и был плодородным, но не был достаточно глубоким, и корням просто не за что было хорошенько зацепиться. Ведь сразу под относительно неглубоким плодородным слоем начиналась та плотная светлая порода, в которой, словно в сыре, были проделаны ходы, залы и галереи Подземного города. А так как мы сейчас находились приблизительно в верхней трети гигантской возвышенности, то и плодородный слой, естественно, неминуемо смывался вниз по склону дождями и сдувался ветрами, скапливаясь у самого подножия. Кстати, у подножия деревья росли намного крупнее и гуще.