Удиви меня - [89]
На мгновение наши глаза встречаются, и я нервно сглатываю. Но ком в горле не уходит, я не могу вымолвить ни слова.
– Вообще-то, мне уже пора, – мягко произносит Мэри.
– Уже? – спрашивает Дэн, но особо расстроенным не выглядит. Возвращаемся на кухню, где Джереми и Адриан уже тоже встали из-за стола и под предлогом того, что они могут не успеть до закрытия переходов в метро, благодарят нас за чудесный вечер и вкусный ужин.
За этот вечер столько всего произошло. Мне нужно успокоиться, нажать кнопку «пауза», собраться с мыслями. Мэри избегает моего взгляда, когда мы обмениваемся поцелуями на прощание. Страстно желаю отвести ее в сторону и спросить: «О чем вы только что разговаривали с Дэном? И почему вы ушли с кухни?» Но не могу найти в себе силы заговорить. Я недостаточно храбрая.
– Мамочка! Я проснулась!
Внутри все обрывается, когда я слышу звонкий голос Тессы сверху.
– Тесса! И ты туда же!
Молниеносно поднимаюсь по лестнице, пока хитрюга Тесса не решит спуститься сама, чтобы «присоединиться к вечеринке». Если у вас есть пятилетние дети, то вы знаете правило пяти секунд: или оказываешься у детской кроватки в мгновение ока, или пеняй на себя. Укладываю Тессу обратно в кровать и сижу с ней, пока она не заснет, прислушиваясь к шагам внизу, последним прощаниям и хлопанью двери. Когда Тесса начинает мирно посапывать, возвращаюсь на лестницу и готовлюсь уже спуститься, как вдруг меня охватывает подозрительное, щемящее чувство. Вместо того чтобы спуститься вниз, иду в ванную комнату на втором этаже, окна которой выходят на дорогу. Заглядываю в окно и вижу, что Дэн и Мэри стоят на тротуаре у дома, разговаривают. Одни.
Откуда я знала, что увижу их там? Просто знала.
Когти тревоги все сильнее впиваются в мое сердце, приближаюсь к окну и немного приоткрываю его. Мэри укуталась в теплую шаль; ее лицо, освещаемое уличным фонарем, выражает искреннее беспокойство. Облокачиваюсь на подоконник и прижимаюсь ухом к приоткрытой щели, в надежде услышать хоть обрывки разговора.
– Теперь ты понимаешь, – произносит Дэн низким голосом. – Я чувствую себя… прижатым к стенке.
В горле встает колючий ком. Вот как, значит? Прижатым к стенке?
– Я понимаю, – отвечает Мэри. – Просто…
Они понижают голоса, почти шепчутся, я могу лишь уловить бессвязные обрывки: «… поговорить с ней…», «А вдруг она сама узнает?», «Нет, она не станет это…», «Будь осторожен».
Мое сердце колотится о ребра, грозя выломать их, когда я в ужасе смотрю на то, как Дэн сжимает Мэри в объятиях. Крепких, долгих, эмоциональных.
Съезжаю вниз по стенке и сажусь на корточки, к горлу подступает тошнота, перед глазами все плывет. Тени тьмы прорастают в моем мозгу, угрожая утянуть в глубину сознания, где сейчас царят страх и отчаяние. Почему я такая доверчивая дурочка? Неужели Дэн и Мэри играли со мной весь вечер, издевались надо мной? Мягкий, успокаивающий голос Мэри, очаровательная улыбка. Вспоминаю, с какой теплотой и дружелюбием она пожимала мою руку на прощание. В конце концов, я ведь и сама признала, что Мэри – хорошая актриса. Как я могла купиться на ее игру? «Люди очень часто предают тебя… обман и предательство идут бонусом к отношениям», – сказала она мне. И тот полный жалости взгляд. Что это было? Намек? Предупреждение?
Слышу, как захлопывается входная дверь, и спешно выбегаю из ванной, лишь для того, чтобы столкнуться с Дэном в коридоре. Лицо моего супруга омрачает тень, глаза его непроницаемы, но я и так знаю, что он думает: «Я чувствую себя… прижатым к стенке».
– Ложись спать, – говорит он, – я уберу со стола. Посуду помоем завтра.
В другой день я бы сказала: «Ну что ты как дурачок!», и мы спустились бы вместе на кухню, смеясь и весело болтая, начали бы убираться и мыть посуду, пока не устали бы и не захотели поскорее уснуть в объятиях друг друга.
Но не сегодня.
Хочу поскорее забраться в кровать и накрыться одеялом с головой. Я чувствую озноб во всем теле, а мои конечности будто онемели. Чувства все тоже притупились, остался лишь один-единственный вопрос: «Что же мне делать?»
Лежу в кровати совершенно одеревеневшая, когда Дэн наконец приходит в спальню и проскальзывает под одеяло.
– А все прошло неплохо, да? – спрашивает он.
– Угу, – умудряюсь промычать я в ответ. – Баранина была просто восхитительной.
– А ребята остались такими же весельчаками, как я их помнил.
– Угу, – снова мычу я.
Воцаряется долгая, странная тишина, а потом Дэн вдруг ни с того ни с сего говорит:
– Я тут вспомнил, что мне нужно отправить одно письмо. Извини.
Вылезает из кровати и шлепает по полу голыми ногами. Десять минут… десять страшных минут пытаюсь себя успокоить. Дэн всегда отправляет электронные письма, иногда даже очень поздно. Он всегда вылезает из кровати, если его посещает какая-нибудь внезапная ночная мысль. Он очень занятой человек. Это ничего не значит. Это ничего еще не значит…
Но ничего не могу с собой поделать. Подозрение подобно голоду, оно точит тебя изнутри. Бесшумно встаю и, едва волоча одеревеневшие ноги, медленно двигаюсь к двери нашей спальни. В кабинете Дэна горит свет, дверь приоткрыта. Осторожно наклоняюсь вперед, заглядываю в щель и встаю как громом пораженная.
Тайны. Маленькие женские тайны.Тайны, которыми можно поделиться лишь со случайным попутчиком в самолете.Удобно? Безопасно? Возможно…Но помните, женщины, — все, что вы когда-нибудь скажете мужчине, может быть рано или поздно использовано против вас! Если, конечно, вы не способны разузнать и его секреты, а потом отплатить ему той же монетой…
Все женщины делают это — ходят по магазинам и покупают, покупают, покупают… Некоторые, особо сильные духом дамы, могут вовремя схватить себя за шкирку и вытащить из торговой точки. Но есть и другие — те, что способны провести в магазинах всю свою жизнь (и надо заметить, очень счастливую жизнь). Подобные особы являются законченными шопоголиками.Ребекка — как раз из их числа. В магазины она отправляется, как иные на охоту — глаза сверкают азартом, руки дрожат от нетерпения, ноги сами несут в направлении добычи.
Нью-Йорк, Нью-Йорк... Небоскребы, знаменитые музеи, огни Бродвея и... магазины, магазины, магазины. Настоящий рай для шопоголика. Так не просто бродить по Манхэттену, где на каждом углу модные бутики и огромные универмаги, а за каждой невзрачной дверью может скрываться распродажа.Ребекка Блумвуд, героиня «Тайного мира шопоголика», снова не смогла устоять перед искушением магазинами. Отправившись покорять Нью-Йорк, она прямиком угодила в сети коварных ловцов беззащитных душ шопоголиков. Да и как тут устоять: с чистым сердцем направляешься в знаменитый музей Гуггенхайма, а по пути мелькают вывеска за вывеской, в какую-нибудь дверь свернешь из обычного любопытства, а за ней..
![#моя [не]идеальная жизнь](/storage/book-covers/e6/e6e8035bf245923f2caf72d559af785aae973fab.jpg)
Кэт Бреннер – энергичная, талантливая, очаровательная сотрудница маркетингового агентства. Она многого добилась: переехала в город мечты, нашла любимую работу и не намерена останавливаться на пути к успеху. Кэт обожает свою яркую и насыщенную жизнь, которую постоянно демонстрирует в Instagram на зависть другим.Но это только одна сторона действительности, пропущенная через радужные фильтры. На самом деле жизнь Кэт Бреннер не так уж и прекрасна. Она одинока в чужом городе, не ладит с соседями в тесной квартирке, на съем которой тратит практически всю зарплату.
Ребекка Блумвуд всегда была неравнодушна к магазинам, но теперь у ее страсти есть оправдание — она наконец-то обрела работу своей мечты. Ребекка теперь может покупать сколько угодно и что угодно — правда, не для себя, а для своих клиентов, богатых дамочек, у которых денег хватает, а вот со вкусом не очень. И все у Ребекки хорошо — и работа интересная, и с любимым она душа в душу живет, и даже злыдни-кредиторы больше ее не преследуют. Но беда явилась с неожиданной стороны: на Ребекку сваливается напасть в виде предложения руки и сердца.
Самый знаменитый шопоголик планеты возвращается! Бекки все так же одержима покупками и все так же то и дело попадает в самые нелепые ситуации. На этот раз обаятельная героиня ждет ребенка, однако для истинного шопоголика грядущее событие – лишний повод пройтись по магазинам и закупить для ребеночка все самое необходимое: одежки от Диора, обувку от Гуччи, коляску от Прада, соски от Шанель. Ведь без покупок жизнь – не жизнь и роды – не роды, а так, недоразумение какое-то. Но Бекки, конечно, ходит по магазинам лишь в свободное время, а дел у нее по горло: во-первых, она трудится в новом огромном магазине и только ее находчивость сможет спасти фирму от неминуемого краха; во-вторых, у Бекки объявилась грозная соперница-разлучница, давняя подружка любимого мужа.
Можно ли стать богом? Алан – успешный сценарист популярных реалити-шоу. С просьбой написать шоу с их участием к нему обращаются неожиданные заказчики – российские олигархи. Зачем им это? И что за таинственный, волшебный город, известный только спецслужбам, ищут в Поволжье войска Новороссии, объявившей войну России? Действительно ли в этом месте уже много десятилетий ведутся секретные эксперименты, обещающие бессмертие? И почему все, что пишет Алан, сбывается? Пласты масштабной картины недалекого будущего связывает судьба одной женщины, решившей, что у нее нет судьбы и что она – хозяйка своего мира.
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
Сэм Дюшан, сочинитель шпионских романов, вдохновленный бессмертным шедевром Сервантеса, придумывает своего Дон Кихота – пожилого торговца Кишота, настоящего фаната телевидения, влюбленного в телезвезду. Вместе со своим (воображаемым) сыном Санчо Кишот пускается в полное авантюр странствие по Америке, чтобы доказать, что он достоин благосклонности своей возлюбленной. А его создатель, переживающий экзистенциальный кризис среднего возраста, проходит собственные испытания.
Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.
Повесть известной писательницы Нины Платоновой «Я детству сказал до свиданья» рассказывает о Саше Булатове — трудном подростке из неблагополучной семьи, волею обстоятельств оказавшемся в исправительно-трудовой колонии. Написанная в несколько необычной манере, она привлекает внимание своей исповедальной формой, пронизана верой в человека — творца своей судьбы. Книга адресуется юношеству.