Удиви меня - [80]

Долго стоим на пороге больницы, решаем, стоит ли заехать куда-нибудь еще на чашечку кофе, гуглим ближайшие кафешки в телефонах, пока Сью и Невилл внезапно не вспоминают, что хотели отправиться обратно в Лестер ранним поездом. Объятия, поцелуи, традиционные обещания скоро встретиться снова отнимают целую вечность.

Когда мы наконец погружаемся в машину, я чувствую себя совершенно опустошенной, как будто из меня выкачали все, что только можно было выкачать. Но одна только мысль о разговоре Дэна с мамой бьет меня, словно током. Я хотела остаться с Дэном наедине. Мне нужно докопаться до дна этой истории. Мне нужно во всем разобраться.

– А ты довольно долго сегодня разговаривал с моей мамой, – осторожно начинаю я, когда мы останавливаемся на красный свет. – И мне показалось, что я слышала, как ты сказал… «деньги»?

– Деньги? – Дэн бросает на меня молниеносный, но непроницаемый взгляд. – Ты, наверное, ослышалась. Я такого не говорил.

– То есть вы вообще не говорили о деньгах?

– Вообще не говорили.

– Понятно, – после долгой паузы отзываюсь я. – Должно быть, я и вправду ошиблась.

Смотрю на ветровое стекло, а в животе теснятся огромные махаоны со стальными крыльями. Он лжет мне. Я чувствую, что Дэн врет мне, и врет намеренно. Что же мне делать? Уличить его? Сказать, что я слышала о «миллионе фунтов, может, двух», и посмотреть, что он ответит?

Нет. Просто… нет.

Если уж он начал лгать, он солжет и о миллионе фунтов. Скажет, я неправильно прочла по его губам. Или промычит что-то типа: «А-а, так мы говорили о местном совете». Отыщет какое-нибудь объяснение. И будет осторожничать каждый раз в разговоре со мной, боясь что-то выдать. Я же отчаюсь еще сильнее, чем раньше. Всеми силами подавляю в себе желание зарыдать: «Дэн, умоляю, скажи мне правду. Скажи, что происходит!» Но тут Дэн ерзает на своем кресле, откашливается и начинает сам:

– Кстати, некоторые мои старые друзья захотели встретиться со мной и немного покутить, вспомнить старые деньки. Я записал тебя на пилатес, чтобы тебе не было с нами скучно.

Он выдает короткий нервный смешок, как будто он сказал мне не всю правду, и я смотрю на него с еще большим беспокойством. Миллион фунтов (может два) быстро отходит на второй план. Теперь меня больше беспокоят эти старые друзья. Что еще за старые друзья?

– Не волнуйся! – пытаюсь говорить непринужденно. – Я отменю пилатес. Я бы с удовольствием познакомилась с твоими старыми друзьями! Что это за друзья?

– О, просто… друзья, – неопределенно отвечает Дэн. – Из прошлого. Ты их не знаешь.

– Кого-нибудь из них я знаю?

– Думаю, нет.

– Как их зовут?

– Как я и сказал, ты их не знаешь. – Дэн хмурится в зеркало заднего вида, когда перестраивается на другую полосу. – Адриан, Джереми… Целая компания. Добровольцы из садов апостола Филиппа.

– Ну, понятно! – скалю зубы. – Сады апостола Филиппа! Просто блестящая идея собраться вместе столько времени спустя! – Жду пять минут, прежде чем пропеть моим самым слащавым голоском: – А как же Мэри? Ее ты тоже пригласил?

– Да, конечно, – выдыхает Дэн, внимание его полностью поглощено дорогой.

– Ну конечно! – Мой голос становится липче и слаще меда. – Конечно, ты пригласил Мэри. Как же можно было про нее забыть?

Адские котлы! Он пригласил ее.

11

Вот что такое настоящая семейная проблема. Я официально заявляю – у нас проблемы! А на самом деле я напугана до чертиков, совершенно не представляю, что мне делать. Такого я не ожидала.

Кажется, будто за все время нашего брака все беспокойства и тревоги были лишь игральными кубиками, которые мы случайно подбрасывали в воздух и смотрели, что выпадет. Детские игрушки. Мини-тревоги, мини-волнения. Я вздыхала, закатывала глаза и восклицала: «Я так напряжена!», хотя даже не представляла, что такое настоящий стресс.

Но теперь надо мной нависла настоящая, пугающая, неподдельная тревога, огромная, как тень горы Эверест. Прошло десять дней с разговора в машине после церемонии в Нью-Лондон-Хоспитал. Легче не стало. И я не могу вздохнуть, закатить глаза и воскликнуть: «Я так напряжена!», потому что это все показное. Когда тебя находит настоящая беда, ты все время молчишь и грызешь ногти, забываешь причесаться и накраситься на работу. Ты часами смотришь на своего мужа, пытаясь угадать его мысли (только сейчас я поняла, что наша с Дэном «телепатия» была сплошной блажью). Ты гуглишь «Мэри Холланд» по сто раз в день. Затем ты гуглишь: «Мой муж меня обманывает. Что это значит?», потом «Как часто мужья изменяют?» и вздрагиваешь от каждого ответа, который находишь.

Господи, как я ненавижу интернет.

А особенно дурацкие фотки Мэри Холланд, которые всплывают каждый раз, когда я набираю ее имя в Гугле. У нее ангельские черты. Она красива, успешна, да вообще идеальна. Она управляет экологическим консультативным центром и даже записала для TED лекцию о выбросах. Она состоит в каком-то комитете палаты общин и трижды пробежала Лондонский марафон^[38]. На всех фотографиях, которые я смогла найти, она все время в чем-то, напоминающем экоодежду – натуральные ткани и этнические хлопчатобумажные рубахи. У нее бледная кожа и немного резкие, но эффектные черты лица, волнистые темные волосы (смотрю, она избавилась от кудряшек), которые нежно обрамляют ее лицо, как у дев на полотнах прерафаэлитов. Ну и пресловутые ямочки на щеках, когда она улыбается. Это, очевидно, ее отличительная черта. Как очевидно и то, что на ее левой руке нет обручального кольца.