Удиви меня - [8]

.

4. Боже, как я устала. Эй, я вовсе не говорю это весь день!

5. Ты хоть понимаешь, о какой усталости я говорю? Кажется, будто в моем теле вообще не осталось костей, настолько я вымотана. Мои почки прижались к печени и рыдают в голос.

6. Ох, малышка крепко ухватила мой сосок. Ай! Ауу…

7. Ауууууу!

8. Да знаю я, что кормить грудью – это естественно!

9. Наши малышки совершенно очаровательны. Но давай на этом остановимся?

10. Ты меня понял, Дэн? Читай по моему лицу. Больше никаких детей! Никогда!

– Ай! – Воспоминания мои прерывает Тесса, которая начала баловаться с водой и обрызгала меня с головы до пят.

– Все, хватит! – не выдерживает Дэн. – Сейчас же вылезли из ванны! Обе!

Девочки тут же разражаются ревом. Плач и сопли – обязательная программа каждого дня. Тесса плачет, потому что не хотела так сильно меня обрызгать. Анна плачет, потому что Тесса плачет. Плачут, потому что Дэн повысил на них голос. Плачут, потому что устали, но, как и любые дети, никогда в этом не признаются.

– Моя тату-у-ушка, – захлебывается плачем Тесса (почувствовав внимание к своей маленькой персоне, Тесса не остановится, пока не расскажет обо всех своих несчастиях), – моя тату-у-ушка сте-е-ерлась. И я ударила па-а-альчик!

– Картинку мы вылечим, – утешаю я Тессу, пока заворачиваю ее в пушистое полотенце. – А пальчик я поцелую, и он пройдет!

– А можно мне фруктовый лед? – невинно распахивает глазенки Тесса (решила ухватиться за возможность, пока ее жалеют).

Такая находчивость пятилетней девочки не может не умилять. Отворачиваюсь, чтобы она не видела моей улыбки, и строгим голосом говорю:

– Сейчас уже поздно есть мороженое. Подожди до завтра.

Сегодня девочек укладывает спать Дэн, а я удаляюсь в спальню и снимаю с себя мокрую одежду. Пока вытираюсь, ловлю свою отражение в большом зеркале, осматриваю голое тело: каким оно будет через шестьдесят восемь лет?

Сжимаю кожу на бедре, пока не появляются складки. Господь Всемогущий, а ведь складки и морщины – это мое будущее, далекое, но все же будущее. И расползутся они по всему телу. Морщинистые руки, растяжки на бедрах и груди… Что дальше? Морщинистая кожа головы? Отпускаю бедное бедро и вновь рассматриваю свое тело. Может, мне стоит записаться на косметологические процедуры? На пилинг, например. Но выдержит ли моя кожа (которой, к слову, еще обтягивать мои косточки лет семьдесят)? Разве я не должна увеличивать слои, а не удалять их? Да и как вообще следить за собой, когда тебе за сто? Почему об этом не пишут в женских журналах?

– Дочурки в кроватях, а я, пожалуй, пробегусь перед сном. – Дэн заходит в спальню (рубашка расстегнута) и встает в дверях как истукан, завидев меня обнаженную перед зеркалом.

– Мммм, – протягивает он, сверкая глазами. Рубашка тут же летит на кровать, а Дэн приближается ко мне и приобнимает за талию. Теперь он тоже отражается в зеркале. Мой красивый, молодой супруг. Но как он будет выглядеть через шестьдесят восемь лет? Перед глазами предстает картина: Дэн, морщинистый старик, тычущий в меня клюкой и кряхтящий: «Вздор! Чепуха!»

Вот уж действительно вздор и чепуха. Дэн просто постареет, а не превратится в скрягу Скруджа. Качаю головой, чтобы развеять тошнотворный образ. Силы небесные, на кой треклятому Бэмфорду сдалось наше будущее?

– Я тут подумала… – голос предательски дрожит.

– Сколько еще ночей любви у нас впереди? – подхватывает Дэн. – Я уже все подсчитал.

– Что? – поворачиваюсь к нему лицом. – Я совсем не об этом. Погоди-ка. – Поневоле заинтригованная, опять не заканчиваю свою мысль. – И сколько же?

– Одиннадцать тысяч. Плюс-минус.

– Сколько?!

У меня подгибаются ноги. Одиннадцать тысяч… Это вообще возможно физически? А я-то думала, что пилинг испортит мою кожу раньше времени. Теперь же…

– Знаю, – Дэн снимает брюки и вешает их на спинку стула. – Я думал, будет больше.

Больше? Как это укладывается у него в голове? У меня при одной мысли об этом мушки пляшут перед глазами. Одиннадцать тысяч ночей любви, одиннадцать тысяч половых сношений, и все с Дэном. Нет, конечно же, я хочу интимной близости с Дэном, но одиннадцать тысяч раз?

Как мы найдем на это время? Нам же нужно есть, работать, дочерей растить. А как быть, если мы пресытимся друг другом? Стоит ли мне уже сейчас гуглить новые позы? Или легче установить телевизор на потолке?

Расчет Дэна просто не может быть верным. Должно быть, он где-то случайно прибавил лишний нолик.

– Как ты это подсчитал? – не без подозрения в голосе спрашиваю я, но Дэн уже занят другим. Он проводит руками по моей спине, поглаживает ягодицы, слегка шлепает по попе; глаза его уже горят желанием. С Дэном о сексе можно говорить не более тридцати секунд; он сразу же возбуждается и хочет уже заняться сексом, а не толковать об этом. Он вообще считает, что говорить о сексе – пустая трата времени. (Мне же нравится обсуждать интимные удовольствия, но я завожу такие разговоры уже после секса. Довольная лежу в его объятиях, рассказываю о том, что мне нравится и не нравится… Он же мычит что-то нечленораздельное в ответ, все тише и тише, пока не проваливается в сон.)

– Да ну ее, эту пробежку, – шепчет Дэн, покрывая поцелуями мою шею. – Сегодня же наша годовщина…