Удав, или Мальчики кровавые в глазах - [16]

Зимой на новеньких «Жигулях» новоиспеченный автомобилист почти не ездил, берег. Но с наступлением весны стал кататься почти каждый день, точнее вечер. На работу ездить не нужно было, он ведь жил практически на работе. В Москву к матери, недавно разведенной с ненавистным отцом, — разве что иногда. Он ездил на охоту, на свою осторожную, зловещую охоту, и на машине это было не в пример удобнее, чем пешком.

Выбирая жертву, подолгу стоял на железнодорожных станциях, как бы «калымил» — ничего подозрительного. Но когда попробовал действительно подкалымить в Жаворонках, оказалось, что у местных частников все схвачено и конкуренты им не нужны. Под угрозой прокола баллонов был вынужден вести поиски в менее людных местах Но это было и на руку.

Малолетка, шкет, четвероклассник, не старше, медленно шел по обочине шоссе и курил. Время от времени оглядывался назад и поднимал руку, голосуя. Метров за триста Головкин почувствовал, как знакомая жаркая волна ударила в лицо: вот он, тот, кто нужен.

Зоотехник остановился и приветливо распахнул правую переднюю дверь.

— Куда, командир?

— Тут недалеко, в Крюково. — Мальчик выбросил сигарету.

— С ветерком или как?

— С ветерком, пожалуйста.

Безлюдное шоссе плавно поворачивало налево. Там облетающая березовая роща вплотную подступала к асфальту. Кстати, вспомнился весенний лес под Катуаром и мальчик, любитель березового сока.

— Как тебя зовут-то, командир? — весело спросил добрый водитель.

— Сережа.

— О! Тезки будем. Я тоже Сережа. Ну что, тезка, денег у тебя, конечно, нет?

Мальчик напрягся. Водитель стал притормаживать и у самой рощи съехал на обочину. До деревни отсюда было уже рукой подать.

— Нету денег. Ну извините, я не знал... — Сережа взялся за дверную ручку.

— Да ладно, что ты, тезка. — Головкин положил широкую ладонь на худенькое плечо мальчика. — Ты не торопишься?

— Ну вообще-то меня мама ждет. А что?

— Куришь, да? — вдруг спросил взрослый десятилетнего и протянул ему сигареты. — Угощайся. — Оба закурили. — Мне тут нужно, понимаешь, на тачке этой тормоза подкачать. Давай заедем ко мне в гараж. Ты тормозную педаль понажимаешь, а я посмотрю.

— Ну я не знаю. Мать будет...

— Да мы быстро. Я туг рядом, в Перхушкове живу. Минут за пятнадцать управимся.

— Ну давайте.

Сереже Т. подумать бы — зачем этот странный взрослый повез его от Перхушкова домой и вдруг на полдороге предлагает вернуться, тормоза подкачать. Иногда эти сексуальные маньяки придумывают самые незамысловатые, даже дурацкие предлоги, чтобы заманить свои жертвы. А жертвам, бывает, как тем щедринским пескарям — чем глупее, тем лучше.

Головкин еще не трогался с места.

— Давно куришь, Сереж?

— С третьего класса.

— А сам в каком?

— В четвертом.

— Хочешь, табачный ларек обчистим?

— Нет, вы что!

— Давай. Чего боишься? Сигарет у тебя будет — во! Торговать еще сам сможешь.

— Нет, вы что!

Головкин все ближе склонялся к мальчику со своего сиденья, все плотнее хватал его своими ручищами, показывая, сколько будет сигарет. Глаза маньяка начали загораться дьявольским огнем.

— Давай, Серега. Не трусь. Сейчас спрячешься в багажник. Незаметно подъедем...

— Не хочу в багажник. Зачем?..

— Хочешь!

Маньяк уже крепко держал мальчика за руку. Так, что на коже под одеждой выступили синие пятна. Навстречу по дороге проехал грузовичок.

— Пригнись! — скомандовал Головкин и надавил сверху.

Мальчик ударился лбом о ручку переключения скоростей. Он не мог даже закричать — стало трудно дышать. Но водитель грузовичка не обратил внимания на возню в «Жигулях», он следил за дорогой.

Когда давление сверху чуть ослабло, Сергей Т. попытался выпрямиться. Бежать, бежать — была одна мысль. И вдруг он почувствовал у своего горла острие ножа.

— Сиди так, не выпрямляйся, Сереженька. Понял? Дернешься — убью. Молодец. А теперь обе руки за спину.

Мальчик повиновался. Головкин мигом крепко скрутил петлей ему руки. Сережа Т. не чувствовал этой боли. Его маленький жизненный опыт еще не мог принять такое — опасность, враг, у которого пока непонятно что на уме, здесь, в двух шагах от родной деревни.

Головкин обошел машину. Открыл дверь со стороны пассажира.

— А теперь давай быстро в багажник. Иначе...

Багажник был со всех сторон изнутри обклеен

войлоком. Отверстия для дыхания выходили в днище. Кричи — не докричишься, но до застенка доедешь живым, как нужно. У мерзавца было все предусмотрено.

— Что вы хотите со мной сделать... дядя Сережа? — пролепетал побелевшими губами любитель кататься на попутках.

— Убить тебя хочу. Сначала попользуюсь тобой, а потом убью, — спокойно ответил Головкин, ощерясь плотоядной улыбкой.

И захлопнул багажник.

Старательно объезжая посты ГАИ, другие места, где возможно было появление милиции, он быстро ехал к себе в Горки-10. Впрочем, тогда до политических и криминальных катаклизмов было еще далеко, в багажники частных автомобилей патрульные службы заглядывали редко. А в этих бежевых «Жигулях» лежал и корчился от страха ребенок, ученик четвертого класса. Сквозь шум работающего двигателя, шелест шин по асфальту маньяк слышал глухие крики, визги, рыдания жертвы, то, как ребенок стучался головой и коленками о стены войлочной тюрьмы, и наслаждался.