Ударный рефлекс - [13]

Илья не заметил, как стемнело. Покинув Оксану и Диму, он неторопливо прошелся до Приморского парка, свернул в первое попавшееся кафе, выпил еще одну «сотку», постоял у моря, вдыхая полной грудью свежий воздух... И лишь когда набережная загорелась огнями, он, окончательно успокоившись, решил вернуться.

Однако теперь, в густеющих южных сумерках, Илья долго не мог отыскать кафе, где его ожидали. Он то и дело сворачивал с набережной налево, но всякий раз переулок заканчивался или глухим темным тупиком, или какой-то длинной-предлинной аллеей, или парком. Корнилов попытался было вспомнить, как называется уличное кафе, но так и не вспомнил. Попробовал было воскресить в памяти какие-нибудь приметные детали...

И, к счастью, в памяти неожиданно будто выстрелило: фуникулер! Станция подвесной канатной дороги с разноцветными вагончиками была слева от уличного кафе, и отыскать ее было делом несложным.

Илья взглянул на часы – даже по самым скромным подсчетам выходило, что отсутствовал он чуть больше часа. Ощущение раздражения, озлобленности на весь мир незаметно исчезло, уступив место чувству вины.

Ни Оксаны, ни Димы на террасе уже не было. Молодой официант вытирал столик, и Илья, подойдя к нему, спросил:

– Извините, тут девушка полчаса назад была и безногий парень в инвалидной коляске... Они давно ушли?

– Минут пятнадцать, наверное, или чуть больше, – безучастно откликнулся официант, сметая крошки на пол.

– А в какую сторону они пошли, вы случайно не заметили? – уже предчувствуя что-то недоброе, осведомился Корнилов.

– Извини, дорогой, если я еще буду следить, в какую сторону наши клиенты уходят и с какой стороны приходят, то за сутки работы свихнусь, – устало ответил собеседник.

Закурив, Илья неторопливо спустился к набережной. Постоял, повертел головой, пытаясь рассмотреть в вечерней толпе девушку с инвалидной коляской...

– Черт, какой же я идиот! – выругался он сам на себя. – И надо было же на ровном месте скандалить?! Что это на меня нашло?

Раз десять он набирал мобильный Оксаны, потом Дмитрия, потом вновь Оксаны. Ни один телефон почему-то не отвечал, и это настораживало. Поразмыслив, Корнилов решил возвращаться домой. И хотя скверные предчувствия не покидали его, разум подсказывал: ничего страшного не произошло и произойти не может. От набережной до магазина «Хозтовары», над которым они сняли квартиру, не больше четверти часа неспешной ходьбы. Ключи от дома у Оксаны есть. Правда, волочь коляску с безногим братом на третий этаж ей будет несподручно, но если поспешить...

Спустя десять минут Илья был у «Хозтоваров». Поднял голову, безошибочно определил свои окна. Ни в кухне, ни в комнатах свет не горел. Илья обошел двор – он почему-то подумал, что Оксана и Митя обязательно будут ждать его тут, не тащить же беременной девушке коляску по ступенькам!

Но и здесь ни Оксаны, ни Димы не было.

Ощущение тревоги усилилось, вытесняя все остальные чувства. Он уже почти протрезвел, и лишь скверный привкус во рту да гудение в голове напоминали о недавней пьянке.

– Какой же я дурак... – пробормотал молодой человек. – И надо мне было так далеко уходить?!.

На всякий случай он поднялся в квартиру, включил свет. Спустившись на первый этаж, уселся на высокие ступеньки подъезда, закурил, задумался. Долго и пристально вглядывался в сумрак двора. Вновь попытался дозвониться до Оксаны и Димы. Оба телефона были отключены.

Илья не заметил, как погасла сигарета, зажатая между пальцами, не заметил, как медленно опустилась на колени голова... Он так и заснул, сидя на крыльце, с потухшей сигаретой в руке.

Глава 6

Небольшой поселок Ливадия, что в нескольких километрах от Ялты, знаменит прежде всего царским дворцом с музеем. Что вполне объяснимо: знаменитая Ялтинская конференция с участием Сталина, Рузвельта и Черчилля, судьбы Европы и вехи истории...

Но есть в Ливадии еще одна достопримечательность, о которой знают немногие. Элитная школа-интернат, открытая сразу после войны для отпрысков высокопоставленных чиновников, издавна слыла едва ли не самым престижным учебным заведением Крыма. Правда, порядки в этом интернате на редкость суровы: даже почти взрослым выпускникам строго-настрого запрещено покидать пришкольную территорию без воспитателей или родителей. Однако запреты для того и существуют, чтобы их нарушать. Так, во всяком случае, считают многие питомцы школы-интерната, особенно старшеклассники. Ведь в меню местной столовой нету ни пива, ни сигарет...

Вечер двадцать второго апреля выдался погожим и теплым. Море, сверкающее из-за благородной зелени парка, птичий щебет в древесных кущах, ощущение близкого конца учебы – все это навевало двум девятиклассницам ощущение безмятежности и благодати. Сидя у входа в жилой корпус, они беседовали о своем, о женском...

– Тьфу, опять левая грудь зачесалась, – призналась миниатюрная брюнетка с зелеными, как у кошки, глазами. – И к чему это, интересно?

– Если левая чешется, значит, о тебе думает кто-то близкий сердцу, но дальний по расстоянию, – с серьезным видом разъяснила подруга, – а если правая чешется, значит, наоборот: дальний по сердцу, но близкий по расстоянию...