Удар жнеца - [30]

— Вытащи голову из задницы! — кричит мне в лицо Дэйл.

Кивая, я встряхиваю головой и решаю последовать его совету.

Сегодня воскресенье, средненький день, когда речь идет о тренировке. Сегодня я пропустил утреннюю пробежку, вместо этого прижимался своим возбужденным пенисом к красивой попке Эйвери.

Поэтому теперь придется за это заплатить.

Все дело только в контроле над собой. Начиная с ежедневной рутины и заканчивая тем, что я ем и пью. Может быть, я и не самый здоровый спортсмен, но я стараюсь себя контролировать.

Пицца — моя слабость, ну, и еще пончики. Вот чему сложно противостоять, от чего сложно отказаться. Я вижу кусок пиццы и хочу его. Когда я не знаю, что съесть на обед, пицца — то, что всегда прокатит. Хотя обычно я в хорошей форме, поэтому могу съесть пиццу или пончики только один или два раза в две недели, но, черт возьми, я мог бы есть их каждый день, и мне было бы мало.

Эх. Я так же мог бы есть Эйвери каждый день, и мне все равно было бы недостаточно.

А теперь я пытаюсь увернуться от ударов боксерских перчаток, которыми Дэйл старается снести мне голову, пока я надеюсь, что мой стояк остается незамеченным. Я в трениках с гульфиком (Прим. Гульфик — нашивной кусок материи, закрывающий прореху на мужских штанах, расположенную спереди по линии соединения брючин). Это паршиво.

— Что, черт возьми, происходит в твоей голове? — спрашивает Дэйл после того, как решительно стучит по моей голове.

— Даже не знаю, смогу ли объяснить это, — говорю я, поднимая руки вверх, чтобы снова начать упражнение с перчатками.

Я начинаю наносить удары, и на этот раз я способен сосредоточиться на остальных упражнениях. Затем я направляюсь к беговой дорожке, чтобы побегать около тридцати минут со скоростью девять миль в час. Я стараюсь изо всех сил избавиться от мыслей в своей голове.

Мне необходимо перестать думать об Эйвери и об этом придурке Итане.

Дэйл решает снова достать меня с концентрацией. Он завладевает моим вниманием, когда говорит:

— Слышал об Итане?

Тряхнув головой, я изо всех сил стараюсь не вырвать с корнем рукоятки тренажера.

— Этот ублюдок уже требует матч-реванш. Он утверждает, что ты мошенничал, когда у тебя был полный заскок, сказал, что ты бил его по затылку и по лицу. Я просмотрел запись: ты этого не делал, но сегодня утром он наговорил кучу дерьма.

Я ничего не говорю. Просто останавливаю беговую дорожку и иду к тяжелому мешку, прикрепленному к полу, где мы отрабатываем наши удары. Именно здесь я использую свою грубую силу. Я колочу по нему гораздо дольше, чем собирался, но ничего не могу с этим поделать. Этот мудак Итан действует мне на нервы, и я чувствую необходимость выбить его из своих мыслей.

Наконец, я едва могу двигаться, все тело болит и сильно потеет, пока я стою и смотрю на Дэйла.

— Передай Роджеру, что я принимаю вызов и буду драться, как только они выведут нас на ринг, — говорю я, проходя мимо Дэйла.

Он только кивает.

В душе я ощущаю себя не так, как вчера. Тогда мой член бы таким, черт возьми, твердым, что мне пришлось помастурбировать, только чтобы снять напряжение. Сейчас я напряжен немного, и чувствую, что моему телу нужна помощь Эйвери, а не Рози Палмер и ее пяти друзей.

***

Я жду, когда зазвонит телефон. Два гудка, и раздается сильный мужской голос:

— Чейз! Ты почему еще не здесь?

— Уже в пути, просто хотел убедиться, что ничему не помешаю.

— Физиоизвращенка, то есть физиотерапевт, ушла около двадцати минут назад. Так что после полудня я свободен.

Я сдавленно смеюсь:

— Скоро буду.

В мгновение ока я оказываюсь в доме, где вырос, и иду на голос отца, который раздается из гостиной.

— Привет, пап, — говорю я, наклоняясь и целуя его в макушку.

Даже сейчас, когда он в два раза старше меня, он все еще с меня ростом и в удивительно хорошей форме. Коленный протез был из-за всех невзгод его молодости, из-за футбола в школе и колледже и очень активного образа жизни, который он вел. Я по-настоящему верю, что этот мужчина так просто не сдастся, когда дело касается выносливости.

— Так держать, чемпион! — кричит он, обнимая меня за шею и притягивая к себе, чтобы обнять крепче.

Медвежьи объятия этого человека ни с чем не сравнить. Он — акула в мире бизнеса и клевый отец семейства.

Обнимая его в ответ, я улыбаюсь, затем сажусь на диванчик рядом с ним. Когда он смотрит на меня, в его глазах такой необыкновенный блеск. Он владеет одной из крупнейших брокерских фирм в стране, и он остановит все одним щелчком пальца, только чтобы напомнить, что он хочет сказать мне.

— И где же мои внуки? — говорит он вполне серьезно, и я абсолютно уверен, что он просто устал ждать.

— Я познакомился с девушкой в ночь боя, — сообщаю я без предисловия.

— До боя или после?

— Я увидел её до боя и типа дважды надрал её дружку задницу, прежде чем сказал ей привет.

— Ладно, знаю, я старею, но не мог бы ты повторить еще раз?

— Сначала я заметил ее черные как смоль волосы, — говорю я, объясняя все, то произошло, с самого начала, что было перед боем и до этого момента.

Я рассказываю ему даже о моей неспособности перестать думать о ней, пока я был в спортзале. Я ничего не скрываю, он ведь мой отец. С тех пор, как умерла моя мама, когда мне было шесть лет, остались только он и я. Я не обрисовываю ему подробности моих сексуальных отношений... черт, это ведь интимные отношения... с Эйвери, но я думаю, что он знает это даже без моих признаний.