Удар вслепую - [21]

Он должен был ждать. Паркс выздоравливал, но он все еще не мог отправиться в обратный путь. На обратном пути у них уже не будет помощи Шана Ди. Максвеллу было интересно, оставили ли обозленные жрецы их каноэ. Он решил проверить.

Лодка осталась там, где они ее спрятали. Максвелл опустил ее на воду и проверил. Он попытался научиться управлять ею, и выплыл далеко от лагуны. Подплыв к запрещающим треногам, которые окружали плантацию лилий, он быстро повернул обратно. Прямо за границей запретной зоны находился лагерь томбовианских воинов. Это была неприятная находка.

Однако несколько минут спустя он успокоился. Один томбовианец заметил Максвелла в ту же секунду, как он увидел их. Они долго смотрели друг на друга. Другие том- бовианцы поднялись на ноги и тоже безразлично смотрели на Максвелла. Они не кричали и не выражали агрессии. Когда Максвелл развернул каноэ и поплыл обратно к храму, дикари сели на землю, как будто ничего не произошло.

Паркс догадался, для чего нужен этот лагерь. Он уже достаточно окреп, чтобы говорить, и с большим интересом наблюдал за исследованиями Максвелла.

– Эти канкилона – большой секрет томбовианцев. Они уже знают, насколько земляне эгоистичны и как бездумно они используют то, что у них есть. Они не хотят убивать нас. Если бы они хотели этого, то убили бы нас в ту ночь. Но они не позволят нам вернуться в Ангру с живым пауком или с их яйцами, или с чем-то еще, что представляет для них хоть какую-то ценность. Они выпустят нас живыми, но с пустыми руками.

– Понятно, – мрачно ответил Максвелл. – Они так же, как и мы, знают, что если земляне раскроют секрет яда пауков, то миллионы людей наводнят эти болота и уничтожат этот вид за один сезон. Канкилона слишком мало. Они отправятся по пути бизонов и дронтов. И мы окажемся в тупике.

– Верно, – согласился Паркс. – Мы обязательно должны исследовать этот яд и понять, какие элементы позволяют справиться с болезнью. Но всё наше оборудование уничтожено. Если мы не сможем взять с собой образец яда, то всё окажется напрасным.

– Посмотрим, – сказал Максвелл.

Тем временем там, где шарики уходили в трясину, начали появляться лилии. Скоро растения начнут развиваться. И настанет время нового Праздника. Ученые хотели покинуть это место до его начала. На это была и другая, более веская причина. Если они не вернутся в Ангру как можно быстрее, то они превысят шестимесячный срок пребывания на планете. Ничто не убедит глупых работников карантинной службы в том, что Максвелл и Паркс ничем не заболели на Венере.

Когда они забрались в лодку, чтобы отправиться домой, первые лилии уже зацвели. Максвелл подвел каноэ к краю плантации и сорвал одну лилию. Это был странный цветок. В нем не было ни пестика, ни тычинок. Это был бесполый цветок. На одном из лепестков Максвелл заметил небольшое уплотнение. Он разорвал лепесток и обнаружил в нем небольшую опухоль. Он разрезал ее. Оттуда высыпались сотни маленьких черных существ. Это были маленькие канкилона!

– Теперь мы всё знаем. Лилии вынашивают пауков, пауки откладывают яйца, появляются добрые утконосы и яйца превращаются в семена лилий. Вот и всё.

– А еще, – добавил Паркс, – канкилона дают здоровье и после того, как они отложили яйца, томбовианцы приходят и съедают этих пауков. Знаменитые сокровища храма – это всего лишь запас семян на случай засухи.

– Засуха на Венере, – рассмеялся Максвелл. – Ты сошел с ума.

Однако он понял, что имел в виду Паркс.

На краю болота их обыскали томбовианцы. Они делали это молча, не проявляли агрессии, но обыскивали их очень тщательно. Обыск лодки не выявил контрабанды. Суровый командир махнул рукой в направлении Ангры. Максвелл опустил весла в воду и направил каноэ вперед.

– Жаль, – заметил Паркс. – Но мы хотя бы излечились. Может быть, в следующий раз нам повезет больше.

– Мы не излечились, – мрачно заметил Максвелл. – Наша болезнь лишь приостановилась. Не забывай, что томбовианцы проводят ритуал дважды в год. Нам повезло больше, чем ты думаешь. И вот доказательство.

Он постучал пальцами по карманному компьютеру, в котором сохранил спектральный анализ фиолетового света.

– Дома, – сказал он, – у нас полно яиц канкилона, и мы знаем, как активизировать их. Первую партию мы посадим во влажной теплице. А потом мы будем расширяться. Мир не должен знать о том, что это будет очищенный яд канкилона. Они, наверное, назовут это вещество Никсиджит, или как-нибудь по-другому.

– Ну что же, – безразличным тоном заметил Паркс, – мне кажется, долина Конго – это не так уж и плохо.

– Все не настолько плохо, как кажется, – сказал Максвелл.

Месяц спустя он пришел к такому же выводу. Они были на пути домой. Они были одними из тех, кто чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы сидеть в комнате отдыха. Рядом с ними сел миссионер.

– Как хорошо возвращаться на Землю, – прохрипел он. – Это был тяжелый крест – работать с этими дикими томбовианцами. Ах! Дикари, погрязшие в суевериях и совершающие ужасные ритуалы. У наших диких племен тоже есть ужасные традиции, но в томбовианской культуре нет ничего хорошего.

– Хм-м-м, – ответил Максвелл, улыбаясь. – Я бы