Удар шпаги - [72]

— Бедняга Саймон! — вздохнул я. — Увижусь ли я с ним когда-нибудь еще?

— А я бы назвал его скорее «счастливчик Саймон», поскольку, будь он с нами, Железная Дева разделалась бы с ним точно так же, как с Джеком Роджерсом и всеми остальными, — проговорил сэр Джаспер и надолго замолк.

Мы обсуждали наш план до наступления темноты, а так как сэр Джаспер не смог придумать ничего лучшего, то я приступил к его выполнению. Прежде чем наш тюремщик нанес нам последний визит, я перегрыз веревку, связывавшую руки сэра Джаспера, а он, в свою очередь, освободил меня от пут, стараясь не очень нарушать целость веревки, которая должна была нам еще послужить. Затем, услышав снаружи шаги тюремщика, я притаился за дверью и, когда он вошел, неся с собой кувшин и миску с едой, сдавил ему сзади шею так, что он и пикнуть не успел. Сэр Джаспер вовремя успел подхватить миску и кувшин с водой, выпавшие из рук незадачливого стража, и осторожно прикрыл за ним дверь. Мы связали тюремщика по рукам и по ногам, после чего я проделал то же самое с сэром Джаспером, обменявшись с ним предварительно крепкими рукопожатиями. Подкрепившись тем, что принес нам наш пленник, я завладел его кинжалом и, заметив, что он начинает подавать признаки жизни, сунул ему в рот кляп, свернутый из его же шейного платка. Наконец, я снял сапоги и, повесив их себе на шею, пожелал сэру Джасперу счастливо оставаться, а сам выскользнул за дверь, заперев ее за собой на замок.

Я был знаком с местоположением трюмного карцера по моему прежнему пребыванию здесь и поэтому без труда добрался до главного трапа, ведущего на палубу, не встретив никого по пути и слыша над головой только тяжелые шаги вахтенных. Ночь была темная, и все предметы позади фок-мачты расплывались во мраке, но я уловил звуки голосов, доносившиеся с кормы, и чей-то неестественно громкий храп на полубаке.

Впереди спиной ко мне стояли две человеческие фигуры, перегнувшись через бульварк и вглядываясь в сторону ночного берега, который, несмотря на темноту, выделялся черной линией на фоне слегка фосфоресцирующих волн и находился примерно в полумиле от нас. «Судьба тебе благоприятствует, Джереми», — подумал я про себя и, пригнувшись, стараясь производить как можно меньше шума, бегом пересек палубу и укрылся в тени бульварка. Здесь я крадучись, шаг за шагом, двинулся вперед, замерев неподвижно, когда один из людей повернулся ко мне лицом и широко зевнул, и затем вновь возобновил осторожное движение, когда он занял свою прежнюю позицию. И вдруг я похолодел от ужаса, неожиданно споткнувшись о человека, лежавшего в тени на палубе. На мгновение я опешил, не зная, как мне поступить, но, поскольку тот не шевелился, я быстро нагнулся и провел рукой по его телу, пока не дошел до горла. Тут я едва удержался от испуганного возгласа, потому что это было горло мертвеца и пальцы мои нащупали кожу, холодную и липкую; тело было совершенно неподвижно и бездыханно.

В следующее мгновение я разжал пальцы на горле трупа и продолжал свои опасный путь, размышляя над загадкой покойника — был ли он убит или скончался естественной смертью? — и удивляясь собственному везению. Наконец я добрался до форпика и, на мгновение задержавшись, чтобы перевести дыхание и успокоить сильно бьющееся в груди сердце, перегнулся через борт в надежде найти якорный клюз с уходящим из него в темноту якорным канатом.

И то и другое было на месте, так что я без труда скользнул за борт, уцепившись обеими руками за канат, и тут снова замер, повиснув над темной водой, так как ночную тишину внезапно нарушил громкий звон судового колокола, отбивавшего склянки; я вспомнил, при каких обстоятельствах мне пришлось слышать этот звон в последний раз.

Оценив взглядом расстояние между высоким бортом «Дракона» и смутно видневшимся вдалеке берегом, я подумал о кошмарных чудовищах, которые могут поджидать меня внизу, и с молитвой о спасении в душе и с проклятиями в адрес собственного безрассудства на устах скользнул по канату вниз, в море. Вода была теплая и приятно ласкала тело после пребывания в душной темнице с мириадами кровососущих паразитов; я медленно и осторожно, стараясь избежать всплеска, поплыл на спине в сторону берега, пока черный силуэт «Дракона» не растворился во мраке, после чего я перевернулся на бок и пустился вплавь со всей скоростью, на которую были способны мои руки и ноги.

Один раз я остановился, когда с судна донесся крик, но это была всего лишь перекличка вахтенных, и я продолжил свой путь, чтобы вновь замереть, когда неподалеку от меня что-то громко плеснуло и послышалось звучное фырканье. Впрочем, за этим ничего не последовало, и спустя довольно долгое время я очутился в непосредственной близости от берега и снова поплыл медленнее, высматривая, где бы поудобнее выбраться на сушу. Вскоре я разглядел место, где кусты и деревья подходили вплотную к самой береговой кромке, и был немало удивлен, обнаружив, что корни растений торчат прямо из воды и сплошь покрыты морскими ракушками, похожими на устриц, словно они росли прямо на ветках кустов. Я не без труда вскарабкался на один из таких кустов и, предусмотрительно подумав о завтрашнем дне, набрал про запас довольно большое количество этих диковинных плодов моря, после чего по кривым, узловатым и изогнутым, точно змея, корням пополз дальше сквозь гущу растительности, постоянно слыша внизу под собой плеск и журчание воды и в отдалении громкий хор бесчисленных лягушек, старательно воспевающих прелести своего болота. Я был вне себя от радости, когда достиг наконец более сухой и твердой почвы; натянув сапоги, я постоял немного, отдыхая, не решаясь сесть на землю из боязни змей и ядовитых насекомых, поскольку наслышался о всяких сколопендрах, скорпионах и огромных мохнатых пауках, чей укус означает смерть. Помнится, пока я стоял, множество странных звуков долетало до моих ушей: лягушачьи трели, жужжание и стрекот насекомых, хриплые крики ночных птиц и нежный шепот легкого морского бриза, шелестевшего в густой листве прибрежных деревьев и кустарников. Откуда-то слева до меня доносилась едва различимая мелодия испанской песни; прокравшись в том направлении, я разглядел вдалеке несколько огоньков и понял, что нахожусь южнее поселка Сан-Фернандо.