Удар шпаги - [63]

Негодяй к этому времени вошел в раж, доведя себя до бешенства: родимое пятно его стало тускло-багровым, на губах выступила пена, а жестокое лицо его приобрело дьявольски-зловещее выражение.

— Она думала, бедняжка, — продолжал он, — что ей придется утолять голод лишь жалкими язычниками-индейцами, но вот, по милости Неба и нашего святейшего папы, к нам и руки попала достойная ее пища, а она голодна, говорю я вам!

А теперь, — воскликнул он, — смотрите, как изящно кушает наша Дама, как изысканны ее манеры! — с этими словами он выхватил пику из рук стоявшего рядом солдата и осторожно прикоснулся ее древком к полукруглой железной площадке у ног статуи. Послышался громкий утробный звук, похожий на довольное урчание сытого хищника, под аккомпанемент которого тяжелый якорь рухнул вниз, а створки статуи, до сих пор стоявшие раскрытыми по обе стороны железной площадки, словно когтистые лапы, ежесекундно готовые схватить свою жертву, мгновенно сомкнулись, тесно прижавшись к корпусу фигуры, так что даже щели между ними невозможно было заметить; снизу донесся всплеск, когда якорь погрузился в воду, статуя вздрогнула, точно в экстатической судороге, и все затихло.

— Просто, не правда ли? — с плотоядной усмешкой спросил «меченый». — Но заметьте: какая элегантность! Пережеванная пища — хорошо пережеванная пища! — выбрасывается прямо вниз, где водятся другие голодные существа с острыми зубами, хоть и не столь прекрасные, как наша Дева Милосердия, и, если она не съест до конца свой обед, чего с ней до сих пор никогда еще не случалось, они успешно и быстро закончат его за нее там, в воде, под платформой. Наша Дама изготовлена по образу и подобию Нюрнбергской Девы, — добавил он, — и тебе будет особенно приятно узнать, — указал он на меня, — что именно я внес в ее конструкцию необходимые поправки и дополнения, доведя ее до совершенства! И теперь я буду отомщен, ибо Железная Дева примет тебя в свои смертельные объятия последним из всех остальных!

Он сделал паузу и громко провозгласил по-испански:

— А теперь — храни Бог короля Испании и всех твердых в вере людей, и да будет проклят каждый еретик, и пусть он пылает в адском огне во веки веков!

— Аминь! — торжественно сказал монах, и я услыхал, как солдаты позади меня набрали в легкие воздуха и затаили дыхание от смешанных чувств облегчения и ужаса. Мы, пленные, тупо посмотрели друг на друга, с трудом соображая, что нас ждет в недалеком будущем, и тут мой знакомый испанец заговорил снова.

— Слушайте! — закричал он. — Тот, кто не преклонит колени перед Железной Девой, погибнет в ее чреве, но тот, кто признает владычество священного папского престола и вернется в лоно истинной Церкви, будет спасен!

С этими словами он вновь зазвонил в судовой колокол, и вместе с тарахтением чудовищного механизма Железной Девы до нас откуда-то со шканцев донеслось мрачное и унылое пение заупокойной молитвы, заморозившее кровь в наших жилах. Четверо солдат вывели вперед сэра Джаспера и приготовились толкнуть его на роковую железную пластину перед статуей, которая опять раскрыла свои объятия в ожидании первой жертвы. Однако маленький рыцарь не собирался отправляться на тот свет, не произнеся предсмертной речи. Он вежливо поклонился капитану Гамбоа и монаху, предупредил их о неотвратимом мщении со стороны королевы Бесс и затянул длинную тарабарщину на испанском языке, выражая свое восхищение красотой и достоинствами Железной Девы и даже высказав несколько остроумных шутливых замечаний относительно ее характера и вкусов; но в живых черных глазах его неизменно сохранялся лукавый блеск, заставивший меня заподозрить наличие какого-то хитрого плана, родившегося в его изобретательной голове. В конце концов он в весьма изысканной манере поблагодарил своих палачей за то, что те милостиво избавили его от ужасной смерти через повешение, чего он, по его словам, страшился более всего, заменив более легкой и необычной смертью в объятиях Железной Девы; затем, склонив голову и выдержав короткую паузу, он поднял на нас глаза и ободряюще кивнул нам.

— Джентльмены, — сказал он, — если кому-нибудь из вас удастся ускользнуть из лап этих злодеев, прошу вас передать мою глубокую преданность и почтение Ее Величеству, которая, несомненно, будет рада получить весточку от меня, ведь она частенько говорила… впрочем, об этом сейчас не время и не место распространяться. И еще прошу вас напомнить обо мне леди Кэмберден и ее друзьям, а также Сьюзен Роттерли из таверны под вывеской «Кабанья голова», что на полдороге между лондонским Сити и Темпл-Баром. И еще за мной осталось несколько неоплаченных долгов — так, пустяки, ничего особенного, — но если бы вы…

Как долго он разглагольствовал бы таким образом, я не знаю, так как по приказу капитана Гамбоа его отвели в сторону и предупредили, что смерть в объятиях Железной Девы ему заменена казнью через повешение, когда со всеми нами будет покончено. Сэр Джаспер выразил бурный протест и принял удрученный и озабоченный вид, а я не переставал удивляться хитрости и находчивости этого человека, поскольку еще накануне он сообщил мне, что казнь через повешение — самый быстрый и безболезненный способ лишить человека жизни, о чем он узнал от нескольких своих веселых собутыльников, занимавшихся разбоем на больших дорогах, которые на собственной шее испытали — правда, всего лишь наполовину, — воздействие пеньковой петли, обычного в те времена наказания для грабителей.