Удар по казино. Реальная история о шести студентах, которые обыграли Лас-Вегас на миллионы долларов. - [63]

Кевин хотел предоставить своему сигнальщику свободу действий, когда женщина быстро наклонилась, поцеловала Тая в щеку и ушла из бара. Кевин подождал, пока она скроется за углом, и только потом подошел. «Однако как быстро у тебя получается», — сказал он.

Тай зарделся. «Похоже, я влюбился. Ее зовут Кимберли. Она фантастична. Тоже из Бостона», — со счастливой улыбкой произнес он.

Кевин свел брови и строго спросил: «Ты ей сказал, откуда ты?»

Тай покачал головой: «Ты думаешь, я полный идиот? Нет, она сама ко мне подошла. Сказала, что из Бостона. В Вегасе впервые. Хотела, чтобы я ей рассказал, как надо играть в блэкджек».

В мозгу у Кевина зазвенели тревожные колокольчики. Женщины, которые не умеют играть в блэкджек, играют в рулетку или идут к игровым автоматам «И что ты ей рассказал?» — спросил он.

«Самые основы, — сказал Тай. — Потом она спросила, где я остановился и есть ли у меня друзья, которые хотели бы познакомиться сегодня вечером с ее подружками».

Похоже, теперь была очередь Кевина избавляться от глупых подозрений, но ему не понравилось ощущение, которое нарастало в груди. «Жди здесь», — сказал он.

Он быстро обошел бар, идя тем же путем, что и женщина — несколько минут назад. Он протискивался сквозь толпу болельщиков в куртках Национальной футбольной лиги, потом обогнул два стола для игры в крэпс и направился в конец игровой зоны. И тут он увидел женщину с вьющимися волосами возле лифтов, которые вели к номерам отеля на самым верхних этажах. Она беседовала с высоким седым человеком. Когда тот поднял взгляд, Кевин узнал его обветренные скулы и узкие голубые глаза.

Кевин поспешно растворился в толпе казино. Он тяжело дышал, щеки горели. Это был тот же тип, который следил за ним из-за стеклянных дверей «Нью-Йорка». Женщина, вероятно, работала на него и флиртовала с Таем, чтобы выудить у него информацию.

Это никак не могло быть совпадением.

Команду МТИ сделали.

Глава 22

Лас-Вегас, наши дни

Я был в самом центре фантазий Нарцисса.

Мое собственное лицо смотрело на меня с двадцати телеэкранов, по пять в ряд. Когда я улыбался, я улыбался двадцать раз, и мои зубы сияли словно лампочка без абажура.

«Это страшно», — сказал я, а человек, сидевший за компьютерным терминалом в дальнем углу помещения, рассмеялся. Тембр его голоса был высоким, как у воздушного шарика, из которого вырывается воздух. Человек был к тому же и сам был похож на воздушный шарик. Тело его состояло из плавных концентрических сфер — от громадной головы-глобуса до трясущегося выпуклого живота. У него были круглые очки и круглая лысина, окруженная круглой короной редеющих русых волос.

«Уже лучше, — произнес человек-шарик. — Походите».

Я сделал шаг вперед. Сверху что-то зажужжало, изображения на экранах чуть дрогнули, потом восстановились. Мое лицо все еще таращилось на меня одновременно со мной. Каждое мое вздрагивание, каждая бусинка пота повторялись в двадцати ракурсах.

«Впечатляет», — сказал я, задрав голову, чтобы посмотреть на потолок. Я едва видел камеры, каждая величиной примерно с кассету фотопленки. Большинство из них было спрятано под пластиковыми полусферами дымчатого цвета — «рыбьи глаза», которые я видел в лифтах и казино по всему Вегасу. Другие были не закрыты, и я мог наблюдать их плавное управляемое вращение на триста шестьдесят градусов. Я сделал еще один шаг, и камеры последовали за мной, извиваясь, как гладкие черные черви, почуявшие мясо.

«Это всего лишь демонстрационные модели, — сказал круглый человек. — Самые новые дают такое приближение, что я могу сосчитать ваши зубные пломбы или увидеть время на ваших часах. И двигаются они гораздо быстрее, чем эти. Передавая изображение с камеры на камеру, мы можем следить, как вы идете по казино, в лифт, в холл и к себе в номер».

Я поежился от этой мысли. А может быть, это от кондиционера. В этом «павильоне» без окон было на десять градусов холоднее, чем в остальном, похожем на ранчо, доме, расположенном в тридцати милях от Вегаса, на краю одного из многих «типовых жилых комплексов», которые росли по всей пустыне. Не знаю, был ли холодный воздух необходим для всего этого высокотехнологического оборудования в помещении или это было еще одной причудой круглого человека. Он был одним из самых странных людей, которых я встречал в ходе моего исследования, а я провел почти три месяца в Вегасе в поисках самых ярких личностей для интервью.

И все равно, пожалуй, не было в городе личности ярче Джека Олдриджа. Пластический хирург, прибывший в Вегас откуда-то с Восточного побережья более десяти лет назад, он напоминал мне неуклюжих студентов-суперинтеллектуалов, которые бродили по коридорам физических лабораторий в Гарварде и МТИ: плечи постоянно опущены, губы искривлены в презрительной ухмылке, привычки каждодневного ухода за своим телом и одеждой под большим вопросом. Он приветствовал меня в дверях своего дома, одетый в свитер отвратительного цвета и штаны грузчика. По пути к его павильону мне пришлось лавировать, как по минному полю, между использованными коробками из-под пиццы, обертками от готовой еды из дешевых кафе и пустыми банками из-под содовой. Один только павильон содержался в идеальном состоянии. Гладкий цементный пол и стены сияли белизной, стальные полки на дальней стене аккуратно разделены, на них в идеальном порядке расставлены знакомые предметы, а рядом с ними — не совсем понятные вещи.