Удачник Леонард. Эхо Прежних - [12]

Всяких отмелей, островков и просто торчащих из воды рифов вокруг нас хватало. С одной стороны, было бы куда разумнее выбраться на чистую воду, где есть все шансы встретить спасительный корабль. Но с другой, пойди у нас лодка вдруг ко дну, мы окажемся не посреди моря, а на суше, пусть она и будет клочком. Понятно, что отсрочка, но все же. И потом, я почти уже себя убедил, что в той стороне, куда мы и направляемся, есть остров.

И мы погребли.

– Интересно, а чье это изображение? – спросил вдруг Блез.

– Элекии, – не задумываясь, ответила Рейчел. – Я видела уже такую, правда, из гранита.

– А Элекия, она кто? – продолжал допытываться тот.

– Богиня достатка, любви и семейного очага у Прежних.

– Ну все, судьба Головешке жениться, – сделал вывод Гаспар. – На лысой одноглазой пиратке с деревянной ногой и железным крюком вместо руки. – И, довольный, заржал.

– Почему это мне? – Судя по виду Теодора, жениться тому не хотелось совсем. Ни на одноглазой лысой пиратке, ни вообще.

– Ты же ее нашел.

– С чего это? Я нашел лишь развалины. А саму статую – Блез с Леонардом.

– А наверх ее только Лео поднял, – заявил Блез, которому, перед тем как обзавестись семейным счастьем, следовало вернуться на родину и жестоко отомстить всем врагам, заставившим его покинуть ее. Он нам сам так много раз говорил.

И все посмотрели на меня. А я что? Жениться я совсем не против, и я взглянул на Рейчел, которая смотрела на статую и что-то шептала.

Когда на отмели мы осторожно положили статуэтку на дно лодки, наш баркас недовольно поскрипел своим жердяным остовом, но тонуть даже не подумал. Правда, борта его теперь возвышались над водой едва-два. Одного беглого взгляда достаточно было понять, что ему не пережить даже малейшего волнения. Но все это мелочи. Потому что с вершины единственной росшей на отмели пальмы мне удалось убедиться: остров впереди действительно есть. Теперь только и оставалось, что до него добраться.

– Хорошо, что она не цельнолитая, а пустотелая, – сказал Гаспар. – Иначе мы даже поднять бы ее не смогли.

– Хорошо, – кивнул я.

Лодка все же утонула. Причем так внезапно, что никто из нее даже выпрыгнуть не успел, не то чтобы выбросить за борт часть золота в попытке оставить ее на плаву. Еще мгновением ранее я зло сказал Головешке, чтобы тот не махал так веслом, иначе кто-нибудь без головы останется, как вдруг раз! – и все мы уже по грудь в воде. То ли шов на днище не выдержал, отчего она сразу заполнилась забортной водой, то ли нашему хранителю надоело поддерживать лодку снизу своими ладонями. Понять так и не удалось, поскольку вокруг стояла ночь, а сами мы к тому времени успели заплыть в грот того самого острова, к которому так и стремились добраться.

Возле его берега мы оказались еще ранее и даже некоторое время гребли вдоль него, чтобы найти место, где смогли бы припрятать лодку до той поры, пока не исследуем остров. По нашему общему мнению, углубиться в него со всеми нашими сокровищами было бы верхом безрассудства: неизвестно, кто на нем обитает и как они нас встретят.

Мы стояли на песке, сжимая оружие в руках и тревожно оглядываясь по сторонам: никто на нас нападать не собирается? Наконец Блез спросил:

– Гнумбокс когда доставать будем?

– Не сейчас – это точно, – ответил ему я. – Тед, никого не видно?

У него единственного устройство Прежних, которое позволяло видеть даже в кромешной мгле.

– Никого.

– А что там с нашей лодкой?

– Покоится на дне, на ровном киле, – некоторое время спустя сообщил тот. – Здесь не очень-то и глубоко. А вообще удачно: если бы она не утонула, нам и самим следовало бы здесь ее утопить. Укромное местечко. Только…

– Что «только»?

– Статуя теперь стоит.

– И что в этом особенного?

– Когда лодка еще не утонула, она на спине лежала!

Ну да, было такое. Правая рука богини Элекии получалась вытянутой, она даже над бортом возвышалась, и я повесил на нее свой арбалет, чтобы он был постоянно под рукой. Оттуда же арбалет и подхватил, когда пришло время спасаться вплавь. Но в том, что Элекия на ногах оказалась, ничего удивительного нет. Вот если бы она на поверхность всплыла, тогда – да, можно было бы и удивиться.

– Так вот, она пошевелилась! – продолжил Головешка.

– Как пошевелилась? – Такого быть не могло, и я сорвал с него устройство.

– Ну и как? – некоторое время спустя поинтересовался Тед.

– Это тебе сквозь воду и прибор показалось, что она пошевелилась, – ответил я, снимая с головы «ночник».

Ну не мог же я ему ответить, что самому мне привиделось, будто статуя мало того что помахала рукой, так еще и подмигнула? Ночь, темно, мы все устали и изнервничались, тут что угодно может показаться.

Рубинами горели угли костра, шипели падающие на них капли жира с поросенка, добытого мною при помощи Головешкиного ночного устройства и своего арбалета. Кстати, уверенности в том, что подсвинок дикий, у меня не было никакой.

На плоском камне, заменившем нам стол, лежали связка бананов, ананасы, еще какие-то неведомые мне, но, по утверждению Рейчел, съедобные фрукты. Еще там были кокосы, которым Гаспар ловко вскрывал верхушки палашом. Словом, жизнь налаживалась.

Больше всего успокаивало то, что всевозможных деревьев вокруг хватало, и потому, даже если мы не обнаружим на острове людей, построить себе очередную лодку и пуститься на ней в дальнейшее плавание проблем не составит.