Удачи поручика Ржевского - [17]

— Как ты оцениваешь, поручик, настроение рядовых офицеров и бойцов перед сражением?

— Все ему рады, ваше Сиятельство! От мала до велика. Отступать надоело, надо биться всерьез. Тем более, что арьегардные бои, которых я постоянный участник, показали: французы ничуть нас не лучше, мы их били большей частью, побьем и нынче!

— Гм… Большое сражение очень отличается от мелких стычек, поручик. В нем все решает обычно удачное маневрирование и создание перевеса на узком участке фронта. Наполеон в этом искусстве дока, а мы только учимся. Ладно, второй вопрос: мне доложили, что ваш эскадрон почти всегда выходил победителем в схватках с французами и при этом победы одержаны вами малой кровью. За счет чего?

— Мы старались в начальной фазе боя схитрить, ваше Сиятельство.

Для этого атаковали из засад и много стреляли; при этом для верности били в крупную цель, то есть по лошадям. А всадник, ссаженный с коня, уже малоопасен. Еще мы применяли «чеснок», то есть сыпали под ноги коням преследователей четырехугольные железки: кони начинали спотыкаться, хромать и отставать, а иногда сбрасывать своих хозяев на землю. Проредив таким образом ряды противника (обычно наполовину), мы накидывались на него со всех сторон и брали в сабли, но и о пистолетах не забывали. У меня, например, вместо двух к седлу приторочено четыре пистолета, из которых в упор я всегда попадаю — потому до сих пор и жив.

— То есть у тебя пуля — вовсе не дура, — задумчиво сказал Кутузов.

— Жаль, что на всех моих воинов пистолетов не хватает. А где же ты их взял?

— У французов, трофейные. Стреляют не хуже наших. Мы и карабинами у них разжились. И половина наших лошадей родом из Европы.

— Ой молодец! Устроил себе и эскадрону сверхштатное пополнение оружием и конями! Нет чтобы поделиться с полковым командиром.

— Тогда, ваше Сиятельство, вы сейчас разговаривали бы с кем-нибудь другим. А моя голова валялась бы в кустах еще на Немане.

— Ладно, воюй дальше поручик и с тем же успехом. Вскоре бричка и кавалькада штабных офицеров остановились у стен Успенского женского монастыря в селе Колоцкое и спустя уже десять минут Кутузов и генералы полезли на колокольню. Гусары же рассредоточились вокруг этих стен, ведя наблюдение за местностью.

Епанчин подскакал к Ржевскому и спросил:

— О чем же вы говорили?

— Михаил Илларионович сильно переживал за судьбу сражения и спрашивал у меня совета: как победить супостата? Я, конечно, одним советом не ограничился и столько наговорил, что у него, наверно, в ушах до сих пор звенит.

— Ржевский! Никак по-человечески ответить не можешь, все с шуточками? Тьфу! И отъехал в сторону. «Кабы ты был, Епанчин, не шаркун паркетный и подлиза, я б может и ответил иначе» — подумал Дмитрий и тоже сплюнул в сторону. Спустившись с колокольни, Кутузов вдруг вновь подозвал Ржевского и спросил:

— На каком ландшафте вам, кавалеристам, сподручнее сражаться: в чистом поле или с перелесками?

— Однозначно с перелесками, — мигом ответил поручик. — Есть возможность для скрытых маневров, в том числе ложных отступлений с выведением преследователей на засады — желательно конноартиллерийские.

— Почему не просто артиллерийские?

— Во избежание ответного артиллерийского налета. А тут расстрелял наступающего противника, переменил быстро позицию за перелеском и отдыхаешь себе, пока тяжелые батареи французов утюжат место недавней засады.

— Да-а, большой хитрец ты Ржевский. Жаль, что так молод. Не по чину тебе пока в штабные офицеры метить. Но я взял тебя на заметку и в другой раз опять не погнушаюсь совет спросить. А через день Кутузов изменил свое намерение и выбрал позицию среди полей с перелесками, в треугольнике сел Бородино-Горки-Семеновское.

Глава тринадцатая Хитрушки на войне и в мире

23-24 августа на подступах к Колоцкому монастырю состоялись арьегардные бои, в которых с нашей стороны участвовала сводная группа генерал-лейтенанта Коновницына, а также кавалерийский корпус Сиверса, куда входил и О…ский гусарский полк (всего около 30 тыс. чел). Первая позиция русского арьегарда была у дер. Твердики, которую защищали казаки под командованием генерал-майора Краснова (заменившего отставленного за пьянство Платова). Казаки некоторое время маневрировали по полю перед деревней, но подвергшись массированной атаке польских улан, французских конных пикинеров (шеволежеров), гусар и драгун из авангарда Мюрата, отступили наметом к опушке леса, расположенного между Твердиками и деревней Гриднево и протянувшегося с севера на юг верст на двадцать. Впрочем, обход леса с севера был возможен: в 7 верстах от Гриднево, через Мышкино на Ерохово и к Колоцкому монастырю. Западную опушку Гридневского леса заняли к тому времени на протяжении нескольких верст егеря, которых было у Коновницына 9 полков (неполного уже состава, конечно). Мюрат выпустил вдоль дороги два гусарских полка. Гусары шли быстрым аллюром и перед опушкой рассыпались влево и вправо, желая высмотреть оборонительные позиции русских. Егеря не удержались от соблазна проредить число гусар и стали стрелять. С десяток гусар и столько же лошадей пало на поле, а прочие резво помчались назад. После этого в дело вступили французские драгуны, которые несколькими колоннами двинулись к лесу и дойдя рысью до рубежа эффективной стрельбы, быстро спешились и, улегшись цепью на землю, стали обстреливать позиции егерей, получая аналогичный ответ. Вскоре по опушке начали стрелять артиллеристы, концентрируясь на входе дороги в лес. Их батареи, устроившие позиции на восточной окраине Твердиков, были хорошо различимы и тотчас подверглись обстрелу тремя нашими батареями (в том числе двумя конными), рассредоточенными вдоль опушки и полуприкрытыми деревьями.