Удача мертвеца - [34]

Один из индейцев-рабов, длинноволосый верзила, встретился со мной взглядом и отшатнулся так, словно увидел дьявола. Остальные как ни в чём не бывало стояли, ни на кого не обращая внимания. Я подошёл поближе.

— Муэрте! Мертвец! — индеец что-то затараторил на ломаной смеси испанского и английского, но я понял только это.

Если бы не цепи, он наверняка убежал бы. Но деваться было некуда, и теперь он стоял передо мной и мелко дрожал, отводя глаза.

— В чём дело? О чём ты? — спросил я.

— А ну отойди, оборванец! — рявкнул торговец и стеганул индейца плетью. — С рабами разговаривать запрещено!

Торговец замахнулся было и на меня, но щелчок взводимого курка заставил его замереть, как кролика перед удавом.

— Я стражу позову, — произнёс он. Рука с плетью медленно опустилась.

Толпа начала потихоньку рассасываться.

— Не успеешь. Покупаю вот этого, — я указал на индейца. Тот, всё ещё охваченный ужасом, казалось, даже не заметил удара.

— Двадцать фунтов, — мгновенно ответил торговец. После слов о покупке он и его дружки заметно расслабились.

— Ты всё ещё у меня на мушке, дружище.

— Двенадцать, и ни одним песо меньше.

— Восемь, — предложил цену я. — Посмотри, он же сумасшедший. Кто даст двенадцать фунтов за безумца?

— Одиннадцать, — парировал работорговец и двумя пальцами потрогал бицепсы индейца. — Он довольно силён.

— Девять.

— Сойдёмся на десяти?

Я убрал пистолет и отсчитал монеты. Торговец хищно улыбнулся и отстегнул цепь. Индеец никак не отреагировал, по-прежнему стоя рядом с остальными рабами.

— А ну, пошёл! — рыкнул торговец, сталкивая его с помоста.

Я поймал индейца за руку и потащил куда подальше от этой площади, вездесущей толпы и любопытных глаз. Один из переулков Спаниш-тауна, старого района, подходил идеально. Я прижал индейца к стене и ткнул пистолетом ему в живот.

— Теперь говори, — тихим ровным голосом произнёс я.

Индеец испуганно хлопал ресницами, то и дело пытаясь вырваться.

— Помирать будешь долго, — вздохнул я.

— Т-ты уже мёртв! — заикаясь от волнения и отводя глаза, просипел он.

— Живее всех живых, — хмыкнул я.

Индеец снова затараторил, сбиваясь на родную речь.

— Помедленнее, чёрт тебя дери.

Он мотнул головой как лошадь на водопое, с шумом втянул воздух и, наверное, впервые за всё это время, внятно, на чистом английском, произнёс:

— Живой. Мертвец.

— Чушь собачья! — фыркнул я, — И ради этого я потратил десять фунтов!?

Он что-то пробормотал на своём языке, и кивнул куда-то в сторону моей груди.

— Говори нормально, — потребовал я.

— Мёртвый. Не живой. Сам такой сделался, — ответил индеец.

Говорил он с той пламенной убеждённостью, что свойственна только святым и безумцам.

— А вот он, например, тоже мёртвый? — я пистолетом указал в сторону пьяницы, что лежал за дверями таверны неподалёку от переулка.

— Живой. Он — не ты, — сказал индеец.

Я хмыкнул в ответ. Руки чесались пристрелить сумасшедшего, но все знают, что с безумцами лучше не связываться, если не хочешь остаться проклятым или ещё чего похуже. Отпускать его — значит выбросить десять фунтов, да и людей в команде не хватает.

— Как тебя звать-то? — спросил я после минуты раздумий.

Такого вопроса он точно не ожидал. Глаза снова забегали, он снова попытался вырваться, но я держал его крепче, чем пропойца держится за свою последнюю бутылку.

— Джон, — наконец выдавил верзила. С индейским акцентом имя прозвучало как нечто среднее между «Джон» и «Жан».

Я только ухмыльнулся. Как же, так и представляю маленького Джона и его братьев — Соуингву, Чочокпи и Уокуини.

— Значит так, Джон. Я тебя выкупил, и в благородство играть не буду. Мне нужна команда на корабль, так что придётся тебе стать моряком. Заслужишь свободу — держать не стану. Всё понял?

Индеец потряс головой, и я принял это как знак согласия.

Полутёмный зал дешёвого портового кабака словно весь состоял из полутонов. Солдаты пили здесь за одним столом с контрабандистами, полунамёками обсуждая какие-то свои делишки, а полуголые девицы вешались на каждого, у кого в кошельке звенело хотя бы несколько шиллингов.

Зал сейчас, в обед, был заполнен только наполовину, но я знал, что вечером здесь будет не протолкнуться. Негодяи, убийцы, бандиты и пройдохи всех мастей каждый вечер собирались здесь, чтобы поиграть в кости, напиться и подраться. Местный тавернщик, по обыкновению, знал все свежие новости и слухи, местный ром разбавляли меньше и наливали щедрее, чем в соседних тавернах. А во всём остальном «Речной дракон» был одним из сотен кабаков Порт-Ройала.

Я сидел в углу, потягивая эль. Широкополая шляпа скрывала моё лицо, и в полумраке таверны я надеялся остаться неузнанным. До определённого момента.

Я наблюдал, как гуляют моряки. Некоторые из них наверняка в последний раз вкушали радости портового кабака. Поэтому все старались гулять как в последний раз. Крики и шум, привычные для меня, заставляли честных горожан держаться подальше от подобных заведений. А пираты, наоборот, шли сюда в поисках приключений, как мотыльки на огонь. Народу в зале с каждым часом становилось всё больше и больше, и я удовлетворённо отметил, что не ошибся с выбором кабака.

Дверь таверны открылась, впуская с улицы пыль и яркий солнечный свет. В проёме показался тёмный силуэт.