В дверь постучали, и на пороге возникла девочка. Обыкновенная девочка, а совсем не лягушка.
— Что нам на завтра по арифметике? — спросила она с порога и — смутилась, увидев меня.
Мальчик-с-пальчик тоже смутился. В первую минуту он даже не мог сообразить, о чем его спрашивают. Он смотрел то на Царевну Лягушку, то на меня, и вдруг — дети хорошо разбираются в этих вещах — взгляд его остановился на прутике. Видимо, поняв, что произошло, он сразу успокоился и повернулся к двери.
— Заходи, — сказал он девочке. И — покосился на прутик.
Царевна Лягушка сделала несколько робких шагов.
— Мне только спросить, — сказала она, обращаясь скорее ко мне, чем к Мальчику.
Я повернулся к окну.
Погода начала портиться: на стекле появились капли дождя. Кажется, они катятся с гор — с тех гор, которые видны из окна дома. Я вожу прутиком по стеклу, но не остановить горные потоки.
У меня за спиной разговор:
— Здесь неправильно, — голос Царевны Лягушки.
— Нет, правильно! — это Мальчик-с-пальчик. — Один волк, плюс семеро козлят — равняется один волк.
— Да нет же! — упорствует Царевна Лягушка. — Один волк, плюс семеро козлят — равняется семеро козлят.
— Ну хорошо, будем рассуждать. Мы берем одного волка. Представляешь? Вол-ка. И добавляем семерых коз лят. Представляешь? Коз-лят. Что же получится?
— Да нет, ты совсем не так рассуждаешь. Мы берем одного волка. Представляешь? Од-но-го. И добавляем се мерых козлят. Представляешь? Се-ме-рых.
— Все равно волк съест козлят, — убежденно заявля ет Мальчик.
— Нет, не съест. Их же семеро!
— Нет, съест. Он же волк!
Мальчик готов торжествовать победу, но тут он слышит вопрос, который сводит на нет все его познания в арифметике:
— Значит, ты хочешь, чтобы волк съел козлят?
— Я хочу? Я совсем не хочу!
— А зачем же ты так решаешь?
Я подхожу к ним и теперь могу поближе разглядеть девочку. Что-то в ней все-таки есть от лягушки: рот большой и глаза какого-то зеленоватого цвета. И одета она в старое зеленое платьице, на котором ясно видны следы прошлых заплат: вероятно, это старое платье перешили из какого-то еще более старого, которое тоже перешло по наследству.
На голове у девочки торчат две косички, похожие на рожки (мечту моего бычка). Одной рукой девочка поправляет эти косички, а другой прижимает к себе что-то, спрятанное за пазухой.
— Что это у тебя?
Царевна Лягушка сразу забыла об арифметике. Она улыбнулась и заговорила так охотно, как будто давно ждала этого вопроса:
— Это у меня стрела, — сказала она, вытаскивая стре лу из-за пазухи. — Мне ее прислал царевич. По этой стре ле он должен меня найти. Меня очень трудно найти, — объяснила девочка, — потому что я живу в таком месте… Но по этой стреле царевич меня найдет, и мы уедем далеко-далеко, может быть, в тридевятое царство…
— Но почему ты думаешь, что это стрела от царевича?
— А от кого же еще? — улыбнулась Царевна Лягушка, словно и впрямь больше ждать стрелы неоткуда.
— Ну, мало ли от кого?.. Хотя бы от него, — я пока зал на Мальчика-с-пальчика.
Она засмеялась.
— А если царевич все-таки не придет?
— Это царевич-то?
И до чего же она уверена, что все случится именно так, как она придумала!
— Ну так вот, — говорю я. — Царевич здесь ни при чем. Стрелу запустил этот мальчишка, он хотел над тобой подшутить.
— Конечно, так я вам и поверила! — Словно боясь, что у нее отнимут стрелу, Царевна Лягушка спрятала ее за пазуху: — Я пойду. Мне еще по физике учить — про волшебную лампу Аладдина…
Я пытаюсь ее удержать:
— Но если ты мне не веришь, пусть он сам тебе под твердит.
Мальчик молчит. Он не поднимает глаз от тетрадки. А она, Царевна, смотрит на него, и при этом глаза ее, два зеленых островка, расширяются, расширяются (так бывает во время отлива) — и вдруг (так бывает во время прилива) их начинает заливать водой.
— Что ты? Из-за чего? Неужели тебе не лучше знать правду?
Тонут зеленые островки. Теперь это даже не островки, это корабли, которые потерпели крушение.
Мальчик-с-пальчик еще ниже опустил голову. Он говорит:
— Если б мой отец не был таким слабохарактерным!
Подумать только — и это он говорит об отце!
— Ты не прав, — я взял его за плечо, — твой отец со всем не слабохарактерный. Я его знаю с тех пор, когда он был еще Змеем Горынычем.
— Кем был? — Мальчик-с-пальчик как-то странно за дрожал под моей рукой.
— Змеем Горынычем. Ого, как все тряслись перед ним! Чуть что — и нет человека.
— Это неправда, — говорит Мальчик-с-пальчик. — Это вы все выдумываете.
— Милый Мальчик, я ничего не выдумываю. Можешь сам спросить у отца.
1 волк + 7 козлят = 1 волк.
Семеро козлят расплываются, их уже почти невозможно прочесть.
1 волк + (что-то расплывчатое) = 1 волк.
Я стою и думаю, куда девались козлята. Только что они были, и вот от них только мокрое место.
Да, именно мокрое, соображаю я. Это оттого, что Мальчик плачет.
Боже мой, сколько всюду воды!
— Кап, кап, кап… — Это Мальчик-с-пальчик.
— Кап, кап, кап… — Это Царевна Лягушка.
— Кап, кап, кап… — Это дождь стучит за окном.
Ну что ты скажешь? Не успеешь человеку раскрыть глаза, как из них тотчас льются слезы…
